очень нудно 
102 
Глядя на эту сцену, я вдруг сообразил, что уже видел почти то же самое — не более двух часов назад.
— О, Господи… если эти тоже захотят сюда влезть…
— У них это не получится! — твердо заявила Сальватано. — Я скорее лягу в постель с дюжиной змей, чем позволю одной по имени Билл Шарго подняться на эту вершину!
Насколько я мог разглядеть, шериф и не рассматривал подобную возможность. Он пытался организовать нечто вроде круговой обороны, но ему явно не хватало для этого времени… и, пожалуй, авторитета. Лишь часть шайки подчинилась его командам — и немедленно вступила по этому поводу в потасовку с оставшимися. Примерно дюжине бандитов удалось прорваться мимо шерифа к лошадям. А двум-трем самым проворным — даже вскочить в седла и вырваться из кипевшей вокруг свалки. Сейчас они, вовсю нахлестывая коней, удирали прочь, им вслед неслись отборные ругательства…
Бах! Бах! Бах!
…и пули.
— Смотрите!
В небе над нами по-прежнему не было даже намёка на облака. Однако прямо над горой синева вдруг начала приобретать зеленоватый оттенок… и в этом пятне начали проступать какие-то черты, их становилось все больше… пока над нашими головами не проявилась громадная морда тролля!
— Я — Трой из племени Поднебесных Камней! — прогундосила небесная рожа. — Предлагаю вам всем безоговорочно капитулировать!
Глава 13
В яме было холодно.
Давно я так не замерзал. То ли сказалась рана и кровопотеря, то ли страх брал свою долю, но уже через пару часов после захода солнца ноги у меня превратились в две сосульки. С руками было немного легче — спасибо пончо и тому троллю, что не ободрал его с пленного.
Вообще тролли — а прихвативший нас отряд состоял по большей части как раз из них — отнеслись к захваченной добыче на удивление мягко. В смысле: не убивали тех, кто бросил оружие, а раненых вроде меня даже и не били.
— и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я…
— Да пристрелите же эту шавку! — взмолился кто-то в соседней яме. — Сил уж больше нет.
Три предыдущие мольбы аналогичного содержания часовой оставил без внимания, но в этот раз он снизошел до ответа.
— Слюшать не мешай, ага! Такой мелодичный завываний…
— Что?! А-у-у-о! О-о-о!
Судя по донесшимся звукам, тролль отстаивал свои музыкальные предпочтения тупым концом копья или прикладом.
— Чертова нелюдь… — проворчала темнота справа от меня.
— Три «ха-ха», — тут же отозвался голосок слева. — Можно подумать, Шарго, в твоей кутузке всем постояльцам полагалось шелковое постельное белье и горячее трехразовое питание.
— Смейся-смейся, дарко, — процедил шериф. — Пока можешь. Посмотрим, как ты будешь смеяться завтра на рассвете. Зеленошкурые любят извлекать из своих жертв… разные звуки.
— А ты, конечно, как истинный джентльмен, пропустишь даму вперед?
Я поежился. Пожалуй, вторым после холода неудобством ямы был именно подбор соседей. Конечно, глупо было бы надеяться, что тролли выроют для меня отдельную нору, но этому обществу я бы предпочел даже Толстяка.
По крайней мере, нас разделяла плетенка из довольно толстых прутьев. Она, а также бродивший вокруг ямы любитель заунывных мелодий внушали надежду, что хотя бы до утра я доживу.
Если, конечно, сами тролли не имеют на этот счет иное мнение, ехидно напомнил внутренний голос. Слышишь бум-бум-бум? Еще один тролль идет сюда — и вряд ли он собрался пожелать всем приятных снов.
— Трой велел: начинать.
— А с которого? — поинтересовался часовой.
— Не сказал.
— Затык…
— Затык, — согласился второй тролль. — Выбрать надо…
Тролли на некоторое время замолкли, а затем вдруг принялись издавать странные скрипящие звуки — словно кто-то раскрутил сто лет как несмазанный ворот.
— Не знаешь, которого барана выбрать… — выдавил сквозь скрипы часовой.
— …бери самого жирного! — закончил второй тролль, наклоняясь над ямой. — Воистину мудрая пословица… у-ук!
— Чертовы зеленокожие ублюдки! — простонал шериф.
В первый миг я решил, что Шарго лишился руки. Но тут часовой сдвинулся на полшага, открыв этим путь для лунных лучей, и я разглядел предмет, который с очень озадаченным видом изучали оба тролля. Им оказался рукав куртки.
— Большой Медведь, твоя порой бывает неуклюжее человека, — укоризненно сказал часовой. — Я хотел эта одежда своему младшему дарить.
102 
