Слава замолчал, но продолжил сверлить меня взглядом.
— А вы, Семен Акимович, не волнуйтесь, я командованию передам свои соображения. Ну а вы пока к акции готовьтесь. — И я полез из-за стола.
«От Советского Информбюро
Вечернее сообщение 20 июля
В течение 20 июля продолжались напряженные бои на ПСКОВСКОМ, ПОЛОЦКО-НЕВЕЛЬСКОМ, СМОЛЕНСКОМ И НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОМ направлениях. Каких-либо существенных изменений в положении войск на фронте не произошло.
В тылу немецких войск развернулись успешные действия партизан. Партизанские отряды наносят противнику серьезные потери.
Несмотря на неблагоприятные условия погоды, наша авиация продолжала действовать по уничтожению мотомехчастей противника и его авиации. По неполным данным, в течение первой половины дня 20 июля сбито в воздушных боях и уничтожено на аэродромах 25 самолетов противника.
В Балтийском море наша авиация потопила один миноносец противника».
ГЛАВА 4
Из мемуаров генерал-оберста Гудериана
«…Русские продолжали контратаки на Смоленск в районе расположения XXIV танкового корпуса; под Ельней разворачивалось новое контрнаступление. Наша подступающая пехота подходила к Днепру. Гот пытался окружить крупные силы противника северо-восточнее Смоленска. Для успешного завершения этой задачи он запросил от 2-й танковой группы помощи наступления по направлению к Дорогобужу.
…Все соединения XLVI танкового корпуса вели бои с противником и были, таким образом, связаны, по крайней мере, на текущий момент. Однако было расценено, что в течение нескольких ближайших дней, в связи с подходом пехотных частей, присутствие 18-й танковой в излучине Днепра под Гусином станет необязательным, а я еще ранее предвидел, что в случае принятия такого решения возникнет надобность послать дивизию на смену полку „Великая Германия“, чтобы дать XLVI танковому корпусу возможность оказать решительную поддержку Готу».
Мой доклад у командования восторга не вызвал, Шура-Раз так и сказал:
— На фига пыжился староста этот, если не готов ни хрена?
И, несмотря на мои возражения, что это — задел на будущее, наработка контактов и прочая подготовительная работа, сказал, чтобы я в ближайшие пару суток своими прожектами его не беспокоил. Мол, и так дел много.
После командирской отповеди вопрос о приеме в отряд Марины я, ясное дело, даже не поднимал. О чем и сказал Трошину, поджидавшему меня у «нашего» грузовика.
— Как же так, Антон? Ведь комсомолку-то взяли?
— Что, так девчонка понравилась? — подколол я боевого товарища и очень удивился, когда услышал в ответ:
— Да, сильно!
— Вот это да, Слава! Влюбился, что ли?
— Антон, ну как ты не понимаешь?! — с жаром ответил Трошин. — Ведь староста этот, Акимыч, он прав был — пропадет девчонка! Она такая красивая… И гордая! Ты видел? Такая — ни за что спину перед немцами гнуть не станет! И прятаться не будет!
— Тщ-тщ, — постарался успокоить я его. — Да, девчонка — замечательная и все такое… Но сам посуди, в лес ее тащить смысл имеет? Мы тут что, на пикнике? Или на рыбалку выехали? Товарищ майор прав! Вот станешь командиром сам — бери к себе в отряд кого хочешь!
Трошин надулся и, не говоря ни слова, пошел восвояси. Я же направился в сторону «медпункта».
Помещение для Дока соорудили по образу и подобию «штаба», разница была в только чуть более низком потолке — поскольку Серега, в отличие от двухметрового командира, росту среднего, да и большинство манипуляций с ранбольными предпочитает производить сидя, а не стоя.
Уже метров с десяти я услышал Дока, вещавшего что-то хорошо поставленным лекциями голосом. Подойдя ближе, я разобрал слова:
— … таким образом, первая и главная задача при оказании первой доврачебной помощи — остановить кровотечение и постараться провести профилактику шокового состояния. Если есть возможность, прежде чем эвакуировать пострадавшего, постарайтесь определить характер ранения…
«Интересно, кого это он там учит с такой серьезностью? Неужто Лидочку охмуряет?» — подумал я и вежливо «постучался»:
— Товарищ военврач, разрешите поприсутствовать на лекции? — и отодвинул полог в проходе.
«Ба! Вот это да!» К моему удивлению, на занятиях присутствовала не только Лидочка, но и Юрин с Несвидовым и пара бойцов. Серега скорчил недовольную мину: