61 
Алексей забрал удостоверение «политмайора», как я обозвал про себя батальонного комиссара, и протянул мне:
— Белобородько Василий Иванович, одна тысяча восемьсот восемьдесят девятого года рождения, — вслух прочитал я, — батальонный комиссар, 296-й стрелковый полк, тринадцатая стрелковая дивизия.
Люк поднял руку, привлекая мое внимание.
— Да, слушаю вас, товарищ лейтенант, — после этих слов лица «пленных» смягчились.
— Товарищ старший лейтенант, — подыграл мне Саша, — а может, потом поближе познакомимся с товарищами? Немцы слишком близко.
— Ну что, товарищ батальонный комиссар, готовы к нам в гости сходить? Тут недалеко — километров пятнадцать. И не могли бы вы попросить ваших бойцов немного наш трофей понести? — и я кивнул на валяющегося на земле эсэсовца.
Белобородько встал и, машинально отряхнув брюки, требовательно протянул руку.
— Алексей, — обратился я к Дымову, — верни товарищу документы и оружие.
Получив назад свое имущество, комиссар поправил очки и, помолчав несколько секунд, спросил:
— А каких же это вы войск, старший лейтенант… товарищ? — заминка перед последним словом была заметна, и весьма!
— Партизанских, — ответил я, протягивая Зельцу его «вальтер», а затем спросил в ответ: — Это весь ваш наличный состав?
Батальонный замялся, но его перебил сержант-пограничник:
— Нет, еще три десятка человек, но они ослабли сильно, так что не стоит их так далеко таскать! — за что получил яростный взгляд от комиссара. — А вы, Василий Иванович, глазом на меня не сверкайте. Не видите, что ли, наши это люди? Я по ухваткам вижу…
Получив от меня благодарственный кивок, пограничник подхватил с земли свою винтовку и, обведя присутствующих повеселевшим взглядом, сказал:
— Старший сержант Нечаев к маршу готов!
* * *
Обратный путь занял у нашего небольшого отряда больше четырех часов, и до разрушенного моста мы добрались, когда солнце уже клонилось к западу. Это было нам на руку, поскольку переправляться через реку при свете дня было если и не самоубийством, то чем-то близким к нему.
Оставив наших спутников сторожить «языка», мы с Люком отошли в сторонку и, выйдя в эфир, доложили командиру о результатах экспедиции.
— У нас все более-менее тихо, — ответил Фермер. — Но реку форсировать раньше одиннадцати я вам запрещаю! Ждите сигнала от группы прикрытия. Как поняли?
Спорить с командиром в данной ситуации мы не собирались.
…Всю дорогу мы с окруженцами вели осторожные беседы, прощупывая друг друга. Нечаев оказался из Августовского погранотряда, а комиссар Белобородько был призван в тридцать девятом «на усиление» с должности второго секретаря одного из райкомов Московской области. Войну он встретил на границе в составе десятой армии, а последнюю неделю командовал сводным отрядом окруженцев, после того как предыдущий командир — подполковник-танкист, погиб, попав в засаду, устроенную немцами в одной из деревень.
Трое бойцов были из разных частей все той же десятой армии.
Из рассказов окруженцев мы с Сашей выяснили, что примерно с неделю назад немцы начали активно зачищать окраины пущи, причем, судя по описаниям, применяя тактику «выжженной земли». Как сказал мне Нечаев:
— Мы уже дней пять как к пустым деревням не подходим. Там или засада, или такое увидишь, что спать потом не получается! — при этом лицо этого веселого и общительного уроженца Забайкалья перекосила гримаса боли и ненависти.
Картина вырисовывалась, прямо скажу, не радостная.
— Ничего, недолго им резвиться осталось, — постарался я приободрить собеседника. — Мы как раз за тем на разведку и пошли, чтобы дислокацию противника выяснить.
— Я, конечно, извиняюсь, а вы по званию кто? А то, почитай, полдня уже вместе, а как обращаться я и не знаю.
— Старший лейтенант госбезопасности я, — будь вопрос сформулирован по-другому, я, может, и придумал какую-нибудь легенду. К тому же Нечаев был мне симпатичен, может быть, потому, что много лет назад я и сам был старшим сержантом пограничных войск.
Нечаев попытался вскочить.
— Да сиди ты, чего заметался? — успокоил я его.
— А вы правду сказали, ну, про партизан?
— Да, чего мне врать-то?
— А у нас на заставе старшина один был, так он рассказывал, что базы партизанские еще с Гражданской по всей Белоруссии были.
— Были, да сплыли. Вот, сам видишь, заново все начинать приходится. Кстати, вопросец у меня к тебе есть.
61 
