96 
Арест и штрафные работы удлиняют срок превентивного заключения самое меньшее на 8 недель; назначение дополнительного наказания удлиняет срок превентивного заключения самое меньшее на 4 недели. Заключенные, которые были посажены в камеру-одиночку, в ближайшее время не подлежат освобождению.
С подлинным верно:
* * *
«Что? Где?» — раздавшиеся неподалеку выстрелы выдернули меня из сна. Раздался еще один выстрел, и вслед за ним — глухой вскрик раненого. Судя по звуку — стреляли из пистолета.
«Так это они наших расстреливают! — пришло осознание. — Надо поскорее отсюда ноги делать, а то не выдержу еще — брошусь на охранников, исходя из принципа, что „лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас“».
Вскоре крики прекратились, оборванные очередным выстрелом из пистолета. Затем — тишина. Я заметил, что лежавший рядом со мной военврач тоже проснулся:
— Я правильно понимаю, здесь по вечерам расстреливают?
— Нет, здесь не расстреливают. Это охрана развлекается, — тихо ответил он мне.
Нас прервал выстрел из винтовки, гулко прогремевший в ночной тишине.
— Еще одного, твари… — глухо не проговорил, а простонал Семен.
— Терпи! Будет и на нашей улице праздник! — яростно прошипел я в ответ.
Еще один выстрел. И тишина.
* * *
Утро снова началось с воя сирены. Поднявшись на ноги, я с удивлением обнаружил, что чувствую себя если не хорошо, то, по крайней мере, удовлетворительно. Скорее всего это длительный сон оказал благотворное действие.
Сходив к длинной канаве, служившей для отправления естественных надобностей, я присоединился к толпе, ожидающей выдачи пищи. Протолкавшись через хмурых, изнуренных людей, я встал рядом с Михаилом и Семеном.
— Доброе утро!
Миша-танкист скривил в ответ физиономию, давая понять, что не считает это утро добрым, а интеллигентный военврач улыбнулся в ответ на мое приветствие.
После «завтрака», по совету бывалых, я решил еще немного вздремнуть, но совершенно неожиданно снова завыла сирена.
«Что за фигня?» — Я приподнялся, стараясь разглядеть, что же там случилось.
Несколько лет назад один старый сиделец, работавший у моих знакомых, поучал: «Вы мальчики, запомните — на киче любое отступление от распорядка — это плохо! Все, что по расписанию, — это норма, а вот любой кипеш не по плану — головняк!».
— Пойдем, может, на работы набирают? — позвал меня танкист.
«На работу — это хорошо! Местность заодно разведаю».
Однако на главной «площади» лагеря нас встретили не «покупатели», а местные охранники во главе с фельдфебелем, как я понял еще вчера — начальником этого узилища.
Рядом с «бугром» стоял невзрачный человечек средних лет в аккуратной гражданской одежде, а еще — тот жлоб, с которым я подрался вчера. Мне показалось, что засвербел ушибленный много лет назад копчик…
Когда пленные угомонились, фельдфебель заговорил. Из-за того, что обращался он больше к «гражданскому», слышно его было плохо, но одну фразу я уловил — Kraft durch Freude![84]
«Сила через радость? А это-то тут при чем? Они что, культмассовый досуг нам организовать решили?»
Тут «гражданский» открыл рот и громко (и откуда такая сила голоса в этом недомерке?) начал переводить:
— Мы, германцы очень не любим леность и безделие! И вас, счастливо освобожденных от пут жидобольшевизма, мы научим ценить не только работу, но и досуг! В Великом рейхе уже давно действует принцип «Сила через радость»! Поэтому с сегодняшнего дня все не занятые на работах будут принимать участие в физкультурно-оздоровительной программе!
От услышанного я обалдел, мои соседи, если судить по лицам, — тоже. Переводчик между тем продолжал:
— Для развития силы духа, выносливости и улучшения питания заключенных с сегодняшнего дня мы начинаем спортивный турнир!
Толпа зашумела — все обсуждали странное заявление.
— Но для повышения эффективности мы совместим спорт и обучение! Турнир будет подобен соревнованиям Великого Рима! — еще немного, и переводчик станет похож на какого-нибудь телезазывалу.
«Готов поспорить — гладиаторские бои будут!» — решил я про себя, но спорить, естественно, ни с кем не стал.
— Итак! — продолжал надрываться «гражданский», — первым соревнованием будут гонки колесниц!
96 
