3

В детстве Савелий играл в сибирских партизан.

Все мальчишки играли в сибирских партизан. Сибирские партизаны были в моде. Точнее, не сами партизаны, а игры в сибирских партизан. Самих партизан мало кто видел даже в Сибири. Не говоря уже о Москве. Но Савелий играл.

Он воображал себя неутомимым, жующим вяленую медвежатину. Он скрывался в тайге, он возглавлял маленький надежный отряд, он наводил ужас на жадных, суетливых, одуревших от опиума китайцев, считающих, что земля, куда их временно пустили пожить, принадлежит им.

Правда, отец – старый гуманитарий – иногда пытался объяснить Савелию, что двести миллионов китайцев живут в Сибири не бесплатно, что они ежегодно платят огромные деньги и именно эти китайские деньги являются основой невиданного в мировой истории благосостояния российского народа. А главное, отец повторял, что до прихода китайцев Восточная Сибирь была диким полем, а теперь там – цветущие сады, заводы и фабрики. Где русский человек не сподобился вырастить картофельный клубень, китаец теперь растит апельсины.

Савелий намазывал китайское масло на китайский хлеб, его возили в школу на китайском автомобиле, он сидел за китайской партой и учил науки по учебникам, отпечатанным на китайской бумаге.

Китайцы умели делать все. Они работали с утра до ночи и еще аккуратно платили за то, что им позволили работать на чужой территории. Поэтому никто не любил китайцев. И сибирские партизаны были очень популярны.

В самой же Китайской Народной Республике, несмотря на ее никем не оспариваемое лидерство в мировой экономике, не все было гладко. Полвека назад, в начале пятидесятых, наконец произошло накликанное учеными таяние полярных льдов, то самое ожидаемое всеми глобальное потепление, которым пугали детей еще в ХХ веке; Китай потерял почти двадцать процентов своей территории. Ушли под воду все стратегически важные порты, включая Гонконг, Шанхай, Циндао, Далянь, Тянцзинь, Ляньюньган, Фучжоу, Шантоу, Нинбо и Сямэнь. Правительство Поднебесной развернулось лицом в сторону северного соседа. Заговорили о великой дружбе, восходящей ко временам Сталина и Мао.

Северный сосед переживал странные времена. К началу последней трети ХХI века население России сократилось до сорока миллионов. Это сильно уязвляло национальную гордость граждан – но не до такой степени, чтобы граждане стали активнее размножаться. Гордость гордостью, а детей растить – дело хлопотное. Может быть, русские люди плохо размножались из вредности, в пику многодетному исламскому Кавказу или тому же многодетному конфуцианскому Китаю. Или оттого, что русские женщины вынуждены были не только рожать, но и работать наравне с мужчинами. Так или иначе, в какой-то момент Москва вместила всех граждан России. Миграционные процессы стали необратимо центростремительными. Все, кто хотел (а хотел почти каждый), перебрались в столицу и осели.

Гигантские пространства обезлюдели, потом пришли в запустение. Идея сдать свободные территории в аренду перестала казаться кощунственной.

Кто-то возмущался. Кто-то ушел в партизаны. Потом все успокоилось само собой. И Савелий рос, имея твердое понимание мирового устройства: в Москве – деньги, в Сибири – китайцы, а в Уральских горах – партизаны.

Впрочем, школьные учителя разъяснили юному романтику, что сибирская партизанщина давно ликвидирована. Возможно, бродят по тайге два или три десятка последних непримиримых идеалистов – но и только. Еще позже, уже в университете, сведущие приятели намекнули Савелию, что антикитайское сопротивление кишело провокаторами и вообще с самого начала было организовано спецслужбами, чтобы напугать граждан, чтобы общественное мнение смирилось с законом о всеобщей оцифровке.

Идеолог сибирского сопротивления, генерал Агафангел Рецкий, умер в изгнании, в Новой Зеландии, когда Савелию исполнилось шесть лет. Но книгу генерала «Терра нострум» можно было достать и прочесть в ней, что русский человек по своей природе есть хозяин и работодатель, а никак не раб и не работник, что он владелец, но не пользователь, и подсознательно стремится владеть собственностью, даже если не умеет ею владеть. «Уметь можно научиться. Любой навык, ремесло или профессию можно освоить, и в этом нет никакой доблести, – утверждал Рецкий. – Доблесть в том, чтобы бескорыстно обладать, ничего не меняя, не прикасаясь и ни в коем случае не подпуская чужаков. Важно оторвать кусок. Можешь ты его проглотить или нет – не имеет значения». Согласно учению бесноватого Агафангела, русская земля заповедана навеки. Дикие сибирские территории должны пребывать в собственности русских и оставаться дикими, в том же самом виде, в каком обнаружил их покоритель Сибири Ермак Тимофеевич.

  12