16 
- Да, Зуки, да, - возразил Паскуале.
Вопреки ее ожиданиям поцелуй не был ни грубым, ни требовательным. Он был нежным и воскрешающим в памяти нечто такое, о чем она мечтала всю жизнь. Когда ее губы раскрылись навстречу его поцелую, он пробормотал что-то невнятное, и откуда-то издалека прозвучал ее собственный голос в момент, когда его язык проскользнул внутрь для жаркого поцелуя.
Этот сладкий-сладкий поцелуй неотвратимо втягивал ее в водоворот желания. Оно наполняло ее с неукротимой силой, вспыхнув как мерцающее пламя где-то в низу живота. Она хотела остановить его, но это была жалкая попытка. Ее руки, только что пытавшиеся оттолкнуть Паскуале, почему-то обвились вокруг его шеи, а пальцы оказались в густых черных волосах.
Руки Паскуале скользнули к ее бедрам. Он нарочито медленно провел по их изгибу, прежде чем опуститься ниже. Затем легко подхватил ее и отнес на кровать, упав рядом с девушкой.
Даже такое явно выраженное намерение не остановило Зуки. Ее дыхание было прерывистым, мысли путались. Она смотрела на него умоляющими глазами.
- Паскуале! Не надо. Пожалуйста.
Однако решительная линия его рта не смягчилась. Он провел пальцем по ее шее и дальше - по груди, и ее стала бить непроизвольная дрожь.
- Но ты ведь хочешь, дорогая. Так же, как хочу я. Ведь правда? Ты ведь хочешь?
Она без слов покачала головой.
- Нет, хочешь. И зачем останавливаться, если мы оба знаем, что нам будет хорошо?
Он поднял руку, чтобы отвести волосы с ее лица, и Зуки могла бы поклясться, что на секунду его взгляд задержался на циферблате часов. Этот мимолетный взгляд подействовал на нее отрезвляюще. Она стала вырываться из его объятий, и в это время раздался легкий стук в дверь.
- Эй, Зуки! - раздался жизнерадостный голос. - Ты одета? Мне передали, чтобы я к тебе зашел!
Дверь открылась, и на пороге появился Сальваторе, остолбеневший при виде Зуки, лежащей на кровати в объятиях Паскуале.
- Боже мой! Паскуале! - побледнев, воскликнул он.
- Что? - лениво улыбнулся Паскуале.
- Какого черта ты здесь делаешь? - опешил Сальваторе.
- Занимаюсь любовью с женщиной - что же еще? А ты нам мешаешь.
- Но я…
- Выметайся, Сальваторе! - Паскуале пронзил фотографа грозным взглядом. - Убирайся, пока я тебе не врезал. В данном случае мне посчастливилось занять твое место и ублажить леди. Но предупреждаю: если ты когда-нибудь еще вздумаешь пойти налево, я найду тебя и разорву в клочья. Ты меня понял?
Сальваторе явно испугался, но Зуки ни в чем его не винила. Ей показалось, будто она все это видит в каком-то причудливом сне. Она высвободилась из объятий Паскуале и встала с кровати.
- Что, черт побери, происходит? - крикнула она.
- Сальваторе уже уходит, - последовал неумолимый ответ. - Не так ли?
Сальваторе кивнул и, судорожно сглотнув, стал пятиться к двери.
Внезапно в голове Зуки мелькнули обрывки только что услышанного разговора. Паскуале с явной усмешкой наблюдал за нею, не вставая.
- Сальваторе сказал, что ему что-то передали, - нахмурилась Зуки. - Но я ничего не передавала.
- Конечно, нет, - рассмеялся Паскуале. - Это я передал через официантку, чтобы он пришел сюда через полчаса. Я решил, что этого времени будет достаточно, чтобы ты попала ко мне в объятия. - Цинично улыбаясь, он взглянул на часы. - Но я немного ошибся, мне удалось уложиться в двадцать минут. - Он притворно вздохнул. - Тебя так легко уломать, bella mia.
Сознавая, что он, в общем-то, прав, Зуки не смогла сдержать ярость и, схватив с туалетного столика оправленное в серебро тяжелое зеркало, швырнула его в Паскуале, не думая о последствиях. Однако тот перехватил его в воздухе с уверенностью игрока в крикет.
- Шалунья, - пробормотал он, вставая с кровати и не обращая внимания на то, что она, как безумная, металась по комнате в поисках других тяжелых предметов, которыми можно было бы запустить в него.
Ботинок, вешалку, набитую сумку… он все перехватывал на лету и кидал на кровать - все с той же оскорбительной полуулыбкой.
Зуки была потрясена.
- Зачем? - спросила она, задохнувшись. - Скажи - зачем?
- Зачем - что? - тихо спросил он.
- Зачем было подстраивать, чтобы Сальваторе пришел сюда и увидел, что мы… мы…
- Что мы собираемся заняться любовью? - услужливо подсказал он.
- Мы не собирались, - пролепетала она, залившись краской.
- Лгунья! - тихо поддразнил он ее.
16 
