Эпилог

Звук гитарных струн раздавался где-то рядом, чуть ли не в соседнем кунге.

Вяземский замер, прислушиваясь. Невидимый игрок брал аккорды уверенно, лишь иногда нарочно затягивая – точь-в-точь как Ржевский. И голос… такой же молодой, с легкой хрипотцой…

• Скоро трап нам подадут,
• Загудят винты привычно.
• Вот и кончился уж срок
• Нашей службы заграничной…

Полковник решительно ступил на подножку и распахнул дверь кунга.

В полумраке табачного дыма тускло блеснули звездочки на погонах. Игравший сидел вполоборота к Вяземскому, склонившись над гитарой, и полковник не видел его лица, но голос… фигура… Ржевский тоже любил перебирать струны именно так – низко склонившись, чуть ли не обернувшись вокруг гитары.

– Валерий?!

Игравший обернулся.

– Товарищ полковник?

На Вяземского недоуменно смотрел абсолютно незнакомый ему старший лейтенант. Другое лицо… да и волосы темные, как же он сразу-то не заметил?

– Нет, ничего. – Полковник привалился спиной к двери. В горле у него отчаянно запершило – должно быть, от сигаретного дыма, вытянутого сквозняком, и глаза слезятся оттого же… а вот сердце…

– Просто… обознался, – выдавил Вяземский. – Услышал, как вы тут играете… у меня знакомый точно так же играл… как вы. Думал… что он.

– Товарищ полковник, с вами все в порядке? – озабоченно спросил кто-то из невидимых Вяземскому в глубине кунга слушателей.

– Что? Да, все нормально. – Полковник стиснул зубы и с трудом отклеился от двери. – Это я все к климату… приспособиться не могу.

– Да, климат здесь еще тот, – рассмеялись в темноте. «В Анголе было жарче», – подумал Вяземский. Но вслух не сказал.

– Простите, что прервал, – обратился полковник к гитаристу. – Вы продолжайте…

– Хотите присоединиться, товарищ полковник? – предложил кто-то из слушателей.

– В другой раз как-нибудь. – Вяземский виновато улыбнулся. – Меня в штабе ждут.

«Никто меня не ждет. Вру… как сивый мерин. Просто… так хотелось встретить кого-то из тех». С тех пор как после неудачного вторжения в Эвейн всех его участников раскидали по разным уголкам социалистического Афганистана, Вяземский еще не столкнулся ни с одним из прежних знакомцев. Он сильно подозревал, что многих уже не встретит никогда. В конце концов, прошло шесть лет войны.

Он повернулся и зашагал прочь от кунга, а вслед ему из раскрытой двери тихо заструилась песня:

• Утро будет для живых,
• Ну а павшим – честь и слава.
• Будь мне памятью о них
• Пограничная застава…

– Не успеть, – сказал авианаводчик. Полковник, высунувшись по пояс из БТРа, посмотрел вперед.

– А что там вообще?

– Цепляют, – отозвался капитан. – Пока подцепят, пока оттащат… а потом щупами.

– А почему танк с тралом не взяли?!

– Почему-почему… торопились, блин! Вот и доторопились! Теперь точно успеем к… – Авианаводчик безнадежно махнул рукой.

– Товарищ полковник! – позвал Вяземского худенький, весь в пыли солдатик-связист. – Есть связь с разведгруппой.

– Сейчас… – Вяземский ловко соскочил с БТРа, стараясь не коснуться брони – ожог можно было схлопотать запросто.

Они подошли к одинокому дереву у обочины, в призрачной тени которого склонился над рацией второй радист, постарше, монотонно повторявший в микрофон:

– Ноль седьмой, ноль седьмой, я ноль девятый, как слышишь, прием?..

Он, не поднимая головы, протянул полковнику второй комплект наушников и продолжил бубнить: «Ноль седьмой, ноль седьмой…»

– Да слышу я тебя! – раздался из наушников до боли знакомый голос, заставивший сердце Вяземского сжаться в комок. – Слышу.

– Владимир… – тихо прошептал полковник и, вырвав у радиста микрофон, яростно заорал: – Вовка! Перовский! Ты меня слышишь?

– Товарищ полковник?! – В голосе Перовского прорезалось усталое удивление. – Вот так встреча. Жаль, что не личная.

  214