110 
После Заборского кровь сдал Краслен. Учитывая качество питания, это было совсем некстати. Силы остались только на то, чтобы полулежать на полу, опустив голову на колени Джессики, увлеченно наблюдающей за манипуляциями ученых.
– Поспи! – сказала девушка.
Нежные пальчики прошлись по Красленовой шевелюре.
– Почему у тебя такие короткие волосы? – тихо спросила негритянка.
Кирпичников открыл рот, но понял, что разговаривать он тоже уже не способен, промычал нечто невнятное и провалился в сон.
…Снились Краслену Правдогорск, родной завод и заводская столовая с двенадцатью сортами супа. Кирпичников брал то из одной, то из другой бадьи, ел, ел и все не мог наесться. Потом в столовой появился воскрешенный Вождь. Он расцеловал прослезившуюся Электрису Никаноровну, спросив между делом, как ей управляется государством. Потом пошел ручкаться с невесть откуда взявшимися Пялером, Делером и Пятналером, похлопал по спине Никифорова, стал приветствовать других рабочих. Неожиданно в толпе пролетариев мелькнуло негритянское лицо. «Бензина!» – подумал Краслен, почему-то уверенный в том, что его давняя подруга – чернокожая. Одна мысль быстро сменилась другой: «Раз Вождь воскрес и пришел к нам, надо пожаловаться ему насчет супов!» Кирпичников бросился к любимому руководу, но толпа оттеснила его. Чем ближе к Вождю пытался подобраться Краслен, тем больше народу оказывалось вокруг и тем слабее различался черный пиджачок по моде прошлого века в море серебристых комбинезонов. Вдалеке что-то завыло. «Смена начинается! Не успею!» – подумал Кирпичников и заработал локтями сильнее. Заводской гудок выл все громче, все ближе, все отвратительнее. Толпа заволновалась. «Капитал атакует!» – крикнул Вождь. «Капитал атакует!» – повторили все пролетарии. «Сейчас и этих супов не останется!» – понял Краслен и бросился обратно, к линии раздачи. Не успел. Прямо на его глазах с жутким грохотом разорвались бадьи с борщом и щами. Клочья капусты разлетелись по столовой, облепили белые занавески, запачкали комбезы, запутались в усах Никифорова. Следом грохнул рассольник, и пол заходил ходуном. «Коммунисты не сдаются!» – успел выкрикнуть Кирпичников, прежде чем ощутил осыпающуюся с потолка штукатурку и проснулся.
Когда он проснулся, сирена по-прежнему выла. Бомбы падали где-то совсем рядом. Бледные, старающиеся не выдать страха ученые продолжали делать негру ИВЛ и НМС. Джессика, незаметно освободившаяся из объятий спящего Краслена, стояла у открытой двери.
– Разве вы не видите, они бомбят нашу улицу! – восклицала она со слезами на глазах. – Я не боюсь смерти, но, если погибнут ученые, с ними уйдет и надежда вернуть Вождя мирового пролетариата!
– Нельзя, Джессика. Приказ есть приказ, – ответил голос из-за двери.
– Вы останетесь под арестом, а мы – на посту, – добавил второй. – Коммунисты держат слово.
– Мы клянемся, что не убеж…
Новый взрыв, совсем близкий, прервал речь негритянки. Особняк затрясся, с потолка опять посыпалась штукатурка, дверь захлопнулась сама собой. Джессика с Красленом обнялись, готовые если погибнуть, то вместе.
– Дышит! – радостно провозгласил Заборский.
– Сердце забилось! – сказал Юбер, вытирая пот со лба.
Вальд не успел ничего добавить. Волна от очередного взрыва, совсем близкого, оказалась такой силы, что он с трудом устоял на ногах. К грохоту бомбы добавился стук ударяющих в стену осколков и сдавленный крик из-за двери. Джессика отворила. Голова Бейкера валялась в двух метрах от туловища. Бакстер, пораженный осколками и лежащий ничком, тоже уже не дышал.
Тела, не теряя времени, затащили внутрь. Покидая рассекреченное жилище фрау Шлосс, пятеро товарищей унесли на себе пять порций оживина. Одну Бржеский выдал фашистам. Одна ушла на одноногого. Одна предназначалась Вождю. Значит, в запасе были еще две порции, как раз две…
На другой день в штабе прошло расширенное совещание ЦК АК. Кроме руководов местного пролетариата, здесь присутствовали трое ученых, Краслен, Джессика, шумно дышащий Бейкер, с шеи которого еще не сняли шов, Бакстер с забинтованной грудью, а также юный Сэмми, одноногий «сын компартии».
– Дорогие товарищи ученые! Уважаемый Кирпичников! – взял слово негр Паттерсон. – Примите мои извинения за то, что позволил себе усомниться в вас! Вы проявили себя как гениальные изобретатели, как герои, как настоящие коммунисты! То же касается Бейкера с Бакстером. Думаю, ваш пример самоотверженности и взаимовыручки послужит образцом для многих поколений!
110 
