Последние отзывы

  155  

— Любой может выдвинуть гипотезу, миссис Моретти. Однако исследования не всегда эти гипотезы подтверждают.

— В таком случае что вы скажете о докторе Уильяме Рейнере из университета Оклахомы? — спрашивает Анжела. — Вам известно, что он исследовал сотни случаев детей, рожденных с различными сексуальными отклонениями, — например, младенец с недоразвитым пенисом или вообще без оного? Обычно протокол лечения предполагает оперативное вмешательство и кастрацию ребенка, который потом воспитывается как девочка. Вам известно, доктор, что ни одного из этих детей, когда они выросли, мужчины сексуально не привлекали? Что большинство этих гендерно измененных малышей вернулись к тому, чтобы опять стать мужчинами, потому что их привлекали женщины? Я бы сказала, что это яркий пример того, что воспитанием природу не обманешь, разве не так?

— Уважаемый адвокат, — говорит психолог, — как я понимаю, вы знакомы с теорией Дарвина о естественном отборе.

— Разумеется.

— В таком случае вам известно, что научно доказано: главная цель всех видов — передать свои самые сильные гены будущим поколениям. Поскольку потомство гомосексуалов составляет лишь двадцать процентов от потомства гетеросексуалов, разве этот гомо-ген, о котором вы твердите, не был бы истреблен во время естественного отбора? — Она улыбается. — Нельзя разыгрывать биологическую карту, если не можешь привести доказательства.

Анжела Моретти отмахивается от замечания свидетеля.

— Я всего лишь скромный адвокат, доктор Ньюкирк. От меня не ожидают, что я буду интересоваться наукой или псевдонаукой. Одним из ваших аргументов, почему дети должны расти в гетеросексуальном союзе, был довод о том, что отсутствие матери или отца чревато определенными проблемами, верно?

— Да.

— Следовательно, если один из родителей в гетеросексуальной паре умирает, вы ратуете за то, чтобы забрать этого ребенка и поместить его в семью к другой гетеросексуальной паре?

— Это просто смешно! Оптимально желательно, чтобы у ребенка были мать и отец, но очевидно, что так бывает не всегда. Трагедии не редкость.

— Как, например, не отдавать эмбрионы их биологической матери?

— Протестую!

Судья хмурится.

— Протест принят.

— Я снимаю вопрос, — заявляет Анжела Моретти.

— Я бы хотела ответить, — вмешивается доктор Ньюкирк. — Я могу назвать миссис Моретти огромное количество исследований, которые доказывают, что мальчик, выросший без отца, вероятнее всего, станет преступником и в конечном счете окажется в тюрьме.

— А как же утверждение о том, что однополые браки открывают двери полигамии? За все годы, что в Массачусетсе официально разрешены однополые браки, разве кто-то обращался в суд с просьбой зарегистрировать полигамный союз?

— Я не знакома с законодательством этого штата…

— Я вам помогу. Ответ «нет», — говорит Анжела. — И никто не просил сочетать его браком ни со скалой, ни с козой. — Она начинает загибать пальцы. — Давайте подытожим ваши показания, доктор Ньюкирк. Однополые родители ведут к различного рода разрушительным последствиям в развитии ребенка. Гомосексуализм является не врожденным, а приобретенным. Если у человека родители гомосексуалисты, вероятнее всего, он и сам станет гомосексуалистом. Если вырос в семье гетеросексуальных родителей, то и сам станет гетеросексуалом.

Психолог кивает.

— Кажется, все правильно.

— Тогда объясните мне вот что: почему у большинства гомосексуалистов родители традиционной ориентации? — спрашивает Анжела Моретти, поворачивается и идет на место, пока психолог пытается найти ответ. — Больше вопросов не имею.

Анжела Моретти откровенно не хочет, чтобы место свидетеля занял пастор Клайв.

— Ваша честь, — говорит она, — если мистер Линкольн дает показания о репутации Макса Бакстера, нет необходимости называть его экспертом в своей области. Изучение Макса Бакстера не является учебной дисциплиной.

— Пастор Клайв духовный наставник и ученый, — возражает Уэйд. — Он ездит по стране, проповедуя слово Божье.

— Вам известно, где ему нельзя проповедовать? В зале суда, — отвечает Анжела.

— Я думаю, что послушаю, что он скажет, — решает судья О’Нил.

— Посмей только, — бормочет Анжела.

Судья хмурит брови.

— Прошу прощения?

Она поднимает голову.

— Я сказала, что я еврейка.

— Да? Никогда бы не подумал. Но спасибо, что сказали, — добавляет он. — В этом свете ваши предыдущие протесты выглядят по-другому. Мистер Престон, можете вызывать своего свидетеля.

  155