9 
– Вы хотите сказать, что бывали случаи, когда результаты Божьего суда признавались недействительными? Но ведь это абсурд.
– Инквизиция прибегает ко многим приемам, чтобы сохранить власть Церкви. Ты заметил, сын мой, насколько бедны наши храмы и сами священники. Но это все показное, ибо главное богатство, которое сосредоточено в руках святых отцов, – это власть. Простой священник может потребовать, заметь, ПОТРЕБОВАТЬ от барона или графа поступить тем или иным образом, ну, к примеру, помиловать приговоренного к казни, – и тот подчинится.
То, что дальше поведал падре, на многое открыло глаза Андрею. Оказывается, любой преступник мог найти приют в церкви, и если священник давал этот приют, то светские власти были попросту бессильны что-либо сделать, если только Церковь не решала выдать того. Именно таким образом и пополнялись ряды святого воинства. В этом мире не было распространенных в том, оставленном Андреем, мире орденов, вместо них пришел один-единственный, да и тот не был орденом как таковым, так как это была святая инквизиция. В это воинство поступали все преступники, военные или просто разбойники, над кем простерла свое благословение святая Церковь, отпустив их прежние прегрешения в обмен на службу Господу. Нет, были, конечно, и такие, кто шел в войско инквизиции по своей воле, искренне желая служить святому делу борьбы с сатаной и его порождениями, но их было мало. Были и те, кто направлялся служить в эти войска на определенный срок ради искупления грехов – такая своеобразная епитимья или индульгенция, это уж как кому.
Еще падре поведал Андрею о том, что все его новшества, которые, казалось бы, приносили облегчение людям, увеличивали производительность и как итог несли повышение благосостояния, на поверку оказывались происками сатаны, ибо Господь повелел чадам своим во искупление грехов добывать хлеб насущный в трудах тяжких, а все, что несет облегчение на этом свете, – это от лукавого. В эту же копилку падало и приобщение селян к чистоплотности, так как это указывало на чрезмерную заботу о плоти, а это также грех. Церковь вообще призывала ходить в рванье и никогда не мыться, ибо только так можно было очистить дух. Вшей и вовсе не считали паразитами, а даже называли «Божьими жемчужинами», указывающими на святость, – а тут такое попрание постулатов! Получение же высококачественной легированной стали в мире, где оружие из такого металла было величайшей редкостью и стоило баснословных денег, да еще использование в качестве изначального сырья самой плохой руды…
В общем, инквизиции, оказывается, было где разгуляться и обвинить Андрея во многих грехах, а вместе с ним и его людей, и увлекшегося новинками и слишком рано посчитавшего себя в безопасности падре. Дела были не просто плохими, а очень, очень плохими.
«Да-а, падре. Так ты решил воспротивиться системе, а система не любит, когда ей кто-либо противится, а уж своих-то смутьянов с потрохами сжирает. Нет ничего удивительного в том, что тебя объявили еретиком, а тут – я, весь такой белый и героический. Ведь решил же не высовываться – нет, выперся посреди площади с революционным транспарантом. Теперь понятно, почему Церковь так преследует все новое и на протяжении сотен лет тормозит процесс развития. Я-то, грешным делом, сразу припомнил фантастические романы о том, как потомки представителей высокотехнологичных обществ после какой-либо катастрофы регрессируют и скатываются до дикости. Здесь же, оказывается, все иначе. Ну утратились бы кое-какие навыки, но за такой срок люди все одно начали бы развиваться и уже дошли бы хоть до кремневых ружей и пара. Но Церковь, борясь за свою абсолютную власть, хотя и завуалированную, но единственно настоящую в этом мире людей, искусственно тормозит развитие общества, так как это повлечет за собой потерю их огромного влияния на паству. Подумать только, если папе станет неугоден какой-либо КОРОЛЬ, он может просто подтасовать факты, предать его анафеме и отлучить от церкви. Там, в моем мире, такие прецеденты имели место, но порой это оборачивалось головной болью для самих служителей Господа. Здесь это смертный приговор для монарха, так как народ, еще вчера восхвалявший его и искренне любивший своего сюзерена, после такого сам поволок бы его на костер, причем в прямом смысле этого слова. Даже если найдется часть верных сюзерену воинов, большинство выступит против него, науськиваемое Церковью. Что уж говорить обо мне. А как же Анна и наш ребенок? Нет, ну каковы подлецы! Как славно работают. Ну да я еще жив. Интриган, правда, из меня неважнецкий, но что-то придумать нужно. Подключайтесь, падре, без ваших мозгов мне не выкрутиться».
9 
