Последние отзывы

  40  

— Так значит, ты слышал обо мне? — насмешливо отозвался на свое имя Себ и сделал несколько шагов к Максиму. — Я вижу, старикан времени даром не терял. И что же он обо мне наплел?

— Что ты сманил Лизу. Ты растлитель и вор, воображающий себя героем-любовником.

Себ расхохотался с некоторым даже добродушием:

— Чему я обязан за столь низменное представление обо мне? Не равняй меня с погаными людишками, музыкант. Неужели ты думаешь, что я опущусь до шашней с вашими женщинами? Любая может заинтересовать меня лишь на миг, потом становится моей рабыней, и тогда любовников я им назначаю в соответствии с их рабской похотливой сущностью.

— Громкие слова! Верни девушку, упырь, у нее чистая душа, она не для таких как ты.

— Вот это в точку, для меня она слишком ничтожна. Ты все-таки не понимаешь, с кем разговариваешь. — Себ подошел ближе и осмотрел музыканта с долей любопытства. — Невежество порой спасает, но сегодня тебе придется расстаться с иллюзиями. Начнем хотя бы с Лизы. Хочешь взглянуть, кому достаются сокровища чистой души?

Он щелкнул пальцами. Из висячих завихрений грозовой облачности выдвинулось несколько монстров. Подобострастно кланяясь, они приблизились к своему господину. Идущий впереди сунулся облобызать подол длинного одеяния Себа, но тот пнул ногой бугристую голову:

— Пошел прочь, пёс! Я не затем вас позвал. Берите девчонку и развлекайтесь. Можете заделать ее до смерти, меня это, пожалуй, позабавит. Подойди, Лиза, покажи своему пылкому поклоннику, как хорошо ты мне служишь.

Укротитель с кнутом вдруг разразился визгливым женским смехом, и как бы в восторге достал девушку бичом по обнаженной спине. Лиза вздрогнула, но даже не обернулась. На белой коже осталась багровая полоса.

У Максима помутился рассудок. Он увидел, как Лиза подошла к чудовищу и стала целовать его омерзительную рожу. Остальные скверно ощерились, с желтых клыков закапала слюна, они потянулись к девушке жадными пальцами и зарычали от скотского вожделения. Преданно глядя на Себа, Лиза позволяла им все более смелые ласки.

Укротитель подскочил к ужасной группе и с лютой радостью оттянул бичом уродов по серым спинам. Те огрызнулись, взъярились, но ярость направили на свою жертву.

Максим увидел, как острые когти вонзились в нежную кожу, как брызнула кровь. Укротитель еще раз пустил в ход бич. Рычание стало громче, и Лиза не выдержала, закричала.

Максим захлебнулся спертым воздухом, рванулся на помощь девушке, но злая сила давила его к земле.

— Как ты думаешь, надолго ее хватит? — заинтересованно спросил Себ. — А коли выдержит и не подохнет, позову других.

Максим снова попытался встать, и снова упал. Ему было плохо, от отчаяния и бессилия хотелось умереть.

— Я могу это остановить, — продолжал мучитель. — Если мы сумеем договориться. Более того, ты получишь Лизу, а я больше не стану тревожить вас своим присутствием.

— Говори, чего ты хочешь, только прекрати это! — прохрипел Максим.

Себ подал знак. Укротитель свернул бич и встал в стороне в ожидании. Гнусные твари с недовольным ворчанием выпустили жертву и уползли в стоячую пелену.

— Далеко не уходите, — с издевательской улыбкой напутствовал их господин. — Посмотрим, насколько сговорчивым окажется наш друг.

— Не друг ты мне, — нашел в себе силы возразить Максим. — Говори, что надо, и освободи девушку.

— Знаю, знаю, у тебя появился новый друг, нежданный покровитель. Как зовут его, музыкант? Меня давно мучает любопытство.

— Не знаю, кого ты имеешь в виду, — буркнул Максим.

— Кто помогает тебе? — Себ подошел совсем близко и склонился к пленнику.

Максим уставился в беспросветные черные глаза. На миг сердце у него остановилось. Нельзя было смотреть в эти глаза, это было намного хуже, чем голоса в пианино. Он больше не сомневался, что беседует с потусторонней сущностью, только с кем именно — боялся спросить. Страх сковывал язык, сколько бы Максим не крепился.

И все же он призвал все свое мужество, подавил страх и собрал воедино бессвязные мысли: не следует раздражать изверга, надо отвечать на его вопросы, ведь Лиза еще здесь и ожидает своей участи. И этот садист поигрывает кнутом, не терпится в ход пустить.

— Мне помогают друзья — Ярослав, Василий, Михалыч, — старательно перечислил он.

— Михалыч?! — Себ отпрянул в изумлении. Казалось, он не находит слов. — Значит, Михалыч?! — Он снова расcмеялся низким злым смехом. — Остроумно! Они там все Михалычи — рыцари, преданные слуги. Немудрено, что не назвался, ловчит бессмертный, только и я не простак, все равно дознаюсь. Рыцарь, а сражается с закрытым забралом, близко не подпускает, хочет показать, что брезгует. Ничего, я сорву с тебя маску, мы еще посмотрим, чья возьмет! — Он сжал кулаки и на миг забылся, глядя перед собой расширенными глазами. Желчное лицо его исказилось гневом, затем на нем отразилось страдание, было заметно, что он переживает какие-то яркие воспоминания.

  40