52 
Расспросы перепуганной сиделки ни к чему не привели, она твердила одно и то же: призрак был в блестящих латах, на груди – золотой дракон, на голове – крылатый шлем, а лица не видно – одна чернота.
Графиня смахнула платочком набежавшую слезу и продолжила свой рассказ.
– Хотите верьте, хотите, нет, но Григорий и Анатоль решили, что призрак сей – не кто иной, как Дракула. Потому как сиделка в точности описала доспехи, что стоят у камина в рыцарской зале.
Полянский окончательно потерял надежду на то, что пикантные подробности из жизни благородного семейства прольют свет на безвременную кончину Григория Шаховского. Поручик всегда скептически относился к байкам про нечистую силу и дослушал рассказ графини, не перебивая, более из вежливости.
– Вероятно, у сиделки богатая фантазия, – предположил он. – Она свободно перемещалась по дому и, несомненно, видела доспехи в рыцарской зале.
– Да, сударь, но как вы объясните появление на шее моего свёкра двух маленьких ранок?
Поручик пожал плечами: да, вопрос не из лёгких… Да, чёрт их знает, как они там появились?! Сейчас ему надо было разобраться со смертью Григория, а все эти призраки в ярославском имении – не его забота. На то есть ярославская жандармерия, и пусть она и устанавливает причину смерти старого графа, если есть на то охота.
– Вы сами-то, сударыня, верите в эти сказки? – скептически поинтересовался Полянский.
Наталья Васильевна растерялась.
– Право, не знаю, что и ответить…
– Вы сказали, что возвращались с мужем в Москву разными каретами… Позвольте узнать, почему?
Графиня замялась, размышляя, говорить ли поручику всю правду? И, наконец, решилась.
– Дело в том, что мой свёкор составил завещание таким образом, что Григорий не сможет без моего ведома распоряжаться наследством. Он счёл себя оскорблённым… Наговорил мне гадостей и уехал в Москву. Почти вслед за ним отбыл его кузен, Анатолий Дубовицкий, я же – лишь на следующее утро.
Полянский прикинул: сколько времени может занять дорога от Ярославля до Москвы?
– Вы приехали вчера, не так ли? – уточнил он.
– Да… – подтвердила графиня. – Ближе к вечеру.
У Полянского промелькнула мысль: «Вероятнее всего, молодой граф был уже в салоне Либуш…»
И обретя окончательную уверенность в том, что графиня не причастна к смерти своего мужа, Полянский попросил ее подписать согласие на проведение вскрытия тела. Молодая вдова снова побледнела, на сей раз с готовностью потерять сознание. Полянскому пришлось объяснять, что сие неизбежно, хоть и идёт вразрез с православными традициями, иначе следствие не сможет установить истинную причину смерти Григория Николаевича.
Графиня согласилась с доводами поручика и подписала разрешение на вскрытие.
Полянский откланялся, оставив безутешную вдову наедине со своими мыслями, и уже собирался покинуть купеческий дом, как в прихожей увидел весьма интересную сцену.
Некий господин, довольно высокий, крепкий на вид, прилично одетый, пытался грубо отстранить лакея, который никак не желал пускать визитёра в дом.
– Сударь, пущать вас не велено! – пытался объяснить лакей, выталкивая назойливого господина и пытаясь затворить за ним парадную дверь.
– Кем это не велено?! – не унимался визитёр.
– Её сиятельство не велели, – терпеливо пояснил лакей.
– Как? Наталья Васильевна не желает меня видеть?! Не может быть! Пусть она мне сама скажет об этом! – кричал тот, всё более распаляясь.
– Сударь, я позову прислугу, чтобы выставить вас вон. А в худшем случае – полицию.
– Что ты себе позволяешь, холуй! Выставить меня вон?! Меня, дворянина! – возмущался визитёр.
Полянский не выдержал и вмешался.
– Простите, что здесь происходит?
Лакей довольно ухмыльнулся, указав на поручика.
– Как вы вовремя, ваше благородие. Вот этого господина пущать не велело…
– Так, так… – протянул Полянский. – Позвольте узнать ваше имя…
Визитёр, красный от гнева, гордо произнёс:
– Анатолий Петрович Дубовицкий, если вам угодно, господин жандармский поручик! Я прихожусь родственником Наталье Васильевне и…
– Простите, – перебил поручик. – Родственником по линии мужа? Не так ли?
Анатоль резко ответил:
– Да! А что здесь такого?!
– Да, собственно, ничего… Кем вам доводится граф Григорий Шаховской? – продолжал настойчивые расспросы Полянский, уже догадавшись, кто перед ним.
– Это мой кузен! Моя матушка доводилась родной сестрой Николаю Яковлевичу. Если вам что-то вообще говорит это имя… – распалялся Анатоль, всё более краснея.
52 
