7 
Парень вдруг посерьезнел и, ссадив девушку с колен, сказал:
— Все, Ленусь, больше не буду. Ей-богу! Я тебя слушаю.
— Я уже не уверена, что это хорошая идея, — проворчала Ленка.
— Вот и расскажи, чтобы я знал, в чем она состоит.
Вздохнув Ленка начала:
— Я хотела помочь тебе обрести респектабельный вид. А то от того, как ты выглядишь, на тебя только бомжихи слетятся.
— Вот спасибо за высокую оценку, — проворчал Мишка.
— Миш, извини, конечно, но твоим одеколоном только тараканов морить. И одежка… прости, но не впечатляет. Если не хуже. Да и космыли твои как у лешего. Ну, и еще мелочи всякие.
— То есть ты хочешь взять на себя сей неблагодарный труд по превращению меня из чучела в человека? И мало того, по снаряжению меня к алтарю?
— Ну, что-то вроде того, — немного неуверенно сказала Ленка.
Что-то с ней было не так. Почему-то совсем не хотелось, чтобы другие особы женского пола разглядели то, что Мишка так усердно прятал.
Парень снова внимательно взглянул на нее и сказал.
Глава 5
— Согласен, но у меня есть довольно простое условие — помирись с Зойкой.
— Чего?
— С Зойкой, говорю, помирись. Тебя глушняк долбит?
— Ничего меня не долбит, кроме тебя, дятел. Ты хоть представляешь, о чем просишь? Она же меня теперь ненавидит. Я уж молчу про Леху. Тот меня сразу закопает, если я к его Зоеньке приближусь. Цербер, блин, озабоченный.
— А ты что, думала, я тебе за просто так сдамся? Если уж рисковать своей шкурой, то хоть за что-то стоящее. Ты не представляешь, какая будет развлекуха смотреть, как ты обламываешься, — ухмыльнулся Мишка.
— Так уж и шкурой рисковать? Всего лишь помыться-побриться. А меня на амбразуру, как пионера-героя.
— Из тебя героиня, как из моей бабки футболистка. Так согласна или нет?
— А куда мне деваться-то? Моя смерть будет на твоей совести, — пригрозила Ленка.
— Не боись, я буду тебе цветочки на могилку таскать. Правда-правда.
— Лучше бы просто так принес, — пробурчала Ленка.
— Нет, спасибо. У меня после того раза месяц лицо заживало, неделю остатки шипов ковырял.
— Ладно, договорились, но смотри, как попадешь мне в руки — не сбежишь, везде выловлю.
И на том, пожав руки, они разошлись.
Полгода спустя
— Чертов Леха! — орала Ленка, мечась по квартире. — Зараза такая! Легче в Форт-Нокс проникнуть, чем его обойти. Нет, ну я понимаю, после свадьбы люди едут в свадебное путешествие, но туда, куда хотя бы дозвониться можно. А этот гад увез ее в какую-то Тмутаракань, до которой ни один таксист ехать не хочет, а уж тем более — ждать, пока я веду осаду…
— Я же предлагал тебя свозить, — перебил ее Мишка.
— Ага, щас. Мне только на твоем байке трястись по кочкам не хватало. Отбить задницу, а потом заблевать окрестности, приходя в себя.
— Ну почему обязательно трястись? Я ж тебя не на мопеде повезу.
— Миш, я на эту железяку не сяду, видела, как ты носишься. Я еще жить хочу. Так на чем я закончила?
— На том, как «этот гад» ее увез, — напомнил парень, ухмыляясь.
— Ладно, привез он ее потом обратно через месяц. Но что, нельзя ее и ни на минуту оставить? И на работу везет, и с работы ждет, и в магазине-то скачет около нее с глу́пой рожей, и за талию поддерживает, как будто ее с перепоя ноги не держат и она сейчас мордой запашет. Мало того, чуть за угол завернули, враз целоваться кидается, как неделю не видел. Я уж не говорю про то, что он ей симку на мобиле, наверное, сменил — дозвониться не могу. Ладно, пошла к нему на работу, чтобы хоть его телефончик узнать. Так там какой-то дедок обозвал меня шмарой и велел не соваться со своей озабоченностью к семейному человеку. Он еще что-то там нес, только я уже слушать не стала. Сунулась к Зойкиной матери, так она мимо меня, как крейсер «Аврора», проплыла, будто не видела, хорошо хоть залп из главного калибра не дала.
Устав метаться, Ленка без сил рухнула на диван рядом с Мишкой и положила голову ему на плечо. Тот осторожно обнял ее и погладил по спине.
— Миш, и это еще не все. Я тут вчера ее видела, она че-то растолстела — ужас, и лицо какое-то зеленое. Чем он там ее кормит, чернобыльскими грибами, что ли?
Мишка откинулся на спинку дивана и громко заржал. Ленка аж вздрогнула от неожиданности:
— Миш, ты чего, тоже их наелся?
— Чудны крестьянские дети, — сказал, продолжая хохотать, Мишка.
7 
