Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
24 
Он небрежным движением бросил Белуччи вещи.
– Оденьтесь… Нам надо поговорить.
Иезуит послушно оделся, мысленно удивляясь, что так безропотно подчиняется этому малознакомому господину.
– Что вам угодно?.. – поинтересовался Белуччи, застёгивая камзол.
– О, так вы – человек дела! Что ж, прекрасно… Я предлагаю вам заключить весьма выгодную сделку…
Белуччи невольно напрягся.
– И какую же?..
– Мне нужен мальчишка, который скрывается в монастыре ордена Валломброза в обмен на золото. Вы сможете уехать куда угодно, купить титул барона, небольшой замок, жениться и жить в своё удовольствие, – спокойно произнёс Абигор.
Белуччи замер… «Кто на самом деле этот герцог?.. – подумал Белуччи. – Неужели шпион архиепископа Ледесмы?.. И потому, он и его напарник, князь, путешествуют без слуг и свиты… Что на сей раз задумал Ледесма?.. Зачем ему мальчик?.. Замок, титул барона, красавица жена… Какой мужчина не мечтает их заполучить? Но какой ценой? Ценой предательства…»
Он не знал, что ответить, ибо соблазн был слишком велик, и заглушал чувство долга перед орденом и понтификом.
– Я не настаиваю, – продолжил Абигор, видя смятение иезуита, – вы можете отказаться. Просто я заполучу мальчишку несколько позже, и без вашей помощи. Всегда найдётся тот, кто сочтёт предложенную мной сделку весьма выгодной. Вы же останетесь, как вы изволили представиться, наёмником. Или вы всю жизнь будите делать то, что вам прикажут, или обретёте свободу и богатство… Даю вам слово, что не причиню ребёнку вреда. Всё, что в дальнейшем случиться с ним – предотвратит смятение в душах смертных. А он обретёт своё истинное предназначение.
Белуччи трясло от возбуждения и внутренней борьбы, но в то же время у него возникли смутные подозрения, что герцог – отнюдь не шпион Ледесмы, а некто иной…
Абигор с удовольствием наблюдал за ним.
– Вы боитесь, что не сможете убить своего друга Гилермо?.. Напрасно, вы уже убивали и не раз. Представьте себе, что Гилермо – ваш заклятый враг и мешает начать новую жизнь…
Абигор улыбнулся. Внезапно Белуччи почувствовал уверенность и спокойствие.
– Я согласен.
– Вот и прекрасно… – Абигор протянул иезуиту увесистый мешочек золота. – Здесь двести золотых дукатов. После того, как мальчишка будет у меня, получите столько же. С такими деньгами вы сможете отправиться в Наварру, Кастилию или Арагон – подальше отсюда.
– Куда я должен доставить ребёнка?..
Абигор задумался, но лишь на мгновение.
– До рассвета ещё пара часов. Я буду ждать вас на дороге, ведущей в Монтелимар[27].
* * *
Белуччи покинул постоялый двор. Его лица, разгорячённого от смятения и возбуждения, коснулся прохладный ночной ветерок.
Иезуит глубоко вздохнул. В голове его крутилась лишь одна мысль: «Убить Гилермо… Связать мальчишку… Доставить на дорогу, ведущую в Монтелимар…»
Он шёл по направлению к монастырю, не без удовольствия ощущая пристёгнутый к поясу кошель, отягощённый увесистыми дукатами, а, как известно, они ценились гораздо выше ливров, салю и флоринов, имевших хождение во Франции. Да и вообще в последнее время золотая монета Франции заметно потеряла в весе, поэтому двести итальянских полновесных дукатов были настоящим богатством.
Белуччи подошёл к монастырским воротам и, обхватив правой рукой медное кольцо, ударил трижды, затем сделал паузу и ударил ещё два раза. Он прислушался, казалось, что братья-валломброзанцы, охранявшие ворота, спят непробудным сном.
Белуччи снова постучал. За воротами послушались заспанные голоса…
– То наш полуночник вернулся… – проворчал один из монахов, открывая калитку.
Белуччи тотчас юркнул в неё.
Монахов подмывало поинтересоваться: удачно ли прошло ночная отлучка иезуита? Но всё же они удержались от расспросов. Возможно, потому что вид полуночника не располагал к излишним разговорам.
Белуччи проследовал во внутренний двор.
– Небось, прикончил кого-нибудь нынешней ночью… – прошептал один из монахов и перекрестился. – Уж больно у него странный вид… Всем известно, что иезуиты не гнушаются пачкать руки кровью невинных жертв, обвинённых по навету в ереси.
– Да тише ты… – шикнул на него второй монах. – За такие разговоры можно угодить под инквизиционное расследование. Уж тогда точно узнаёшь, как пытают иезуиты и доминиканцы.
Белуччи не слышал разговора братьев-валломброзанцев. Он стоял посреди двора и размышлял: «Надо оседлать лошадь, дабы потом не терять времени… А, если Гилермо закричит и разбудит монахов?.. Что ж, придётся их убить…»
24 
