с удовольствием перечитала 
14 
Кримхильда также обратила внимание на чужеземца.
– Кто это, матушка? – спросила она. – И почему он так смотрит на меня?
– Вероятно, один из послов, что недавно прибыл в резиденцию. – Утта старалась говорить как можно спокойнее и, немного помолчав, добавила: – Что поделать, если шпильманы на весь свет растрезвонили о твоей красоте! Вот знатные мужчины и стремятся в Ворбетамагус… На тебя полюбоваться…
Кримхильда улыбнулась: приятно слыть самой красивой девушкой не только в Бургундии, но и сопредельных королевствах.
* * *
И вот настал день совета. Гунтар восседал на троне, его окружали: Гернот, Гильзехар, Петроний, верные друзья – Хаген и Фольгер; несколько придворных, мнением которых король не особо дорожил, но по своему статусу те всегда присутствовали при решении государственных вопросов.
Гунтар обвёл своих советников цепким взором и перешёл к делу:
– Вы знаете, что в Ворбетамагус прибыл посланник короля лангобардов не только, дабы наладить, утраченные в силу некоторых причин, отношения между нашими государствами, но и просить руки моей сестры Кримхильды. Я обещал посланнику обдумать предложение Агинмульда. И потому хочу услышать ваше мнение по этому поводу…
Гунтар цепким взором обвёл присутствующих в зале.
Гильзехар как-то рассеяно посмотрел на короля, его мысли явно занимало отнюдь не предстоящее замужество Кримхильды. Гернот потупил очи долу, потому как всё его естество противилось предложению лангобардов.
Гунтар понял: от братьев ему поддержки не ждать. Тогда он обратился к Петронию.
– Что скажешь?..
Петроний приосанился и приступил к рассуждениям.
– Мой король, конечно, предложение лангобардов с одной стороны выглядит заманчиво. Тем более, что они не ударили в грязь лицом, а преподнесли вам изумительные дары. Однако… Насколько мне известно из верных источников, ситуация на северо-восточных рубежах Западной Римской империи не спокойная. И этому, в том числе, способствует излишняя активизация лангобардов. Агинмульд создаёт новые союзы с германскими вождями… И это настораживает…
– Как раз браком Кримхильды и Агинмульда мы обезопасим свои границы, – высказался Гунтар.
Петроний тяжело вздохнул.
– Мой король, племенные вожди никогда не сдерживают своим обещаний. Вспомните, к примеру, поведение Мундзука, вождя гуннов. Не успел он договориться с Аэцием Флавием об установлении мира, как тотчас же нарушил его. Таковы и лангобарды. Сегодня они заигрывают со свевами и маркоманнами, а завтра объединяться в дакками или тюрингами… Кто знает, что на уме у Агинмульда. Не исключено, что Агинмульд хочет убедить вас в своих добрых намерениях, а это отнюдь не так. Предположим, он женится на Кримхильде, пройдёт год-два – у неё родится ребёнок. Вы будете пребывать в уверенности, что лангобарды не нападут на Бургундию. Они же объединятся с тюрингами, которых громили ещё недавно, и с саксами. И как вы думаете, против кого будет направлен этот союз?
– Против Бургундии… – с придыханием ответили присутствующие в зале. Петроний всегда умел завладеть вниманием аудитории и подчинить её своему влиянию Вот и сейчас произошло то же самое. Все были готовы поверить, что Агинмульд в союзе с саксами и тюрингами уже намеревается вторгнуться в пределы королевства.
– Значит, по-твоему, Петроний, – прервал король велеречивого советника, – Агинмульду надо отказать…
– Да, мой король. Этот союз ничего не даст нашему королевству. – С непоколебимой уверенностью в голосе заявил Петроний.
– Хм… Что ж… В зале присутствуют и другие советники, – заметил Гунтар. – Хаген, ты храбрый и бескомпромиссный воин, бок о бок мы крушили саксов и тюрингов. Я хочу услышать твое мнение.
– Благодарю, мой король, – Хаген почтительно поклонился. – Я согласен с Петронием в том, что лангобарды коварны и руководствуются лишь сиюминутными интересами. Им нельзя доверять. Однако… Как ни прискорбно, я вынужден признать, что брак Кримхильды и Агинмульда даст нам возможность укрепить свои северо-восточные границы и найти новых союзников. Тюрингии восстановят силы не ранее, чем через два-три года. Возможно, в это время лангобарды предпримут попытку вторгнуться в наше королевство.
Гернот не выдержал и в сердцах воскликнул:
– Опомнись, брат мой! Наша сестра становится разменной политической монетой! Неужели её красота достойна того, чтобы прозябать в шатре лангобардов? У них даже городов-то нет!
14 
