20 
– Не сомневаюсь… Если, лангобарды начнут бушевать, у меня на вилле достаточно мужской прислуги, дабы утихомирить их. К тому же в двух лигах отсюда, недалеко от Констанции, расположен римский пост. За пару сестерций солдаты перережут всех лангобардов. Нам следует поспешить, если мы не хотим вызвать подозрений. Тебе нужно переодеться в постое платье.
– А твои люди… Они не выдадут меня? – обеспокоился Румольд.
– Никогда. Они были преданы моему покойному мужу. Мой супруг всегда был справедлив по отношению к ним.
Ульрика удалилась. Вскоре в гостиной появился здешний управитель, пожилой алеман.
– Вот, – протянул он Румольду тунику. – Госпожа приказала тебе переодеться. Ты будешь прислуживать лангобардам? Говорят, во внутренний двор въехал целый отряд…
Румольд молча кивнул, скинул нарядную тунику и быстро облачился в простую, серого цвета, изрядно застиранную.
Алеман оценил внешний вид незнакомца.
– А ты крепкий. Это хорошо, мало ли что этим дикарям на ум взбредёт. Идём…
Управитель, Румольд и ещё двое крепких на вид слуг встречали гостей в атриуме[22]. Лангобарды ввалились в помещение шумной толпой. Альбоин тотчас же решил взять инициативу в свои руки.
– У меня послание из Ворбетамагуса для вашей госпожи…
Управитель учтиво поклонился.
– Я передам послание госпоже. Она, увы, ещё не готова принять вас…
Альбоин усмехнулся, решив, что вдова прихорашивается, дабы появиться перед мужчинами в надлежащем виде.
– Я всё понимаю! – ответил он и протянул управителю свиток, скреплённый печатью королевы-матери.
– Тем не менее, прошу вас, располагайтесь, – пригласил управитель. – Наверняка, вы устали с дороги. Я распоряжусь подавать ужин…
При упоминании об угощении Альбоин, довольно крякнул и обратился к своим дружинникам:
– Садитесь за стол… Но помните, что мы в доме почтенной вдовы. И ведите себя подобающим образом.
Дружинники сбросили дорожные плащи и тотчас переместились за стол, не заставив приглашать себя дважды. Они настолько проголодались, что позабыли даже опустить пару-тройку сальных шуточек в адрес хозяйки.
Словно по волшебству в атриум вошли прислужницы, они несли в руках подносы, нагруженные овощами, фруктами и жареным мясом. Лангобарды тотчас оживились. Ещё несколько девушек расставляли оловянные тарелки, в которые прислужницы тотчас наполняли едой. Лангобарды так проголодались, что сразу же набросились на съестное, ловко орудия своим кинжалами.
Двое юношей внесли в атриум большой кувшин вина и поставили его недалеко от входа. Пока они наполняли напитком глубокие глиняные чаши и подносили их гостям, Румольд вылил всё содержимое флакона в кувшин. Теперь дело было сделано, оставалось только ждать.
Лангобарды насытились и изрядно выпили, когда в атриум вошла Ульрика. Выглядела она безупречно: белоснежная туника, перехваченная изящным золотым пояском, рукава скрепляли две крупные необычайной красоты золотые фибулы; волосы были уложены тщательным образом; изящные тонкие запястья украшали массивные золотые браслеты… От Ульрики исходил столь нежный аромат, что захмелевшие лангобарды тотчас встрепенулись, почувствовав присутствие знатной женщины.
Румольда захлестнула волна ревности. Ему хотелось обнажить меч и рассечь любого мужчину, присутствовавшего в атриуме от темени до пупа, дабы тот не смел даже взирать на несравненную Ульрику.
Хозяйка приблизилась к столу. Альбоин тотчас вскочил с места и поспешил к ней, в надежде на то, что ему удастся провести ночь в её сладостных объятиях. Лангобард усадил хозяйку подле себя и пытался вести с ней светский разговор. Посол уже успел изрядно выпить и разгорячённый вином и буквально пожирал хозяйку глазами. Остальные же лангобарды старались вести себя чинно, но разве что исхитрялись схватить за зад или грудь подвернувшуюся служанку.
Хозяйка и посол обсудили предстоящую свадьбу Кримхильды и Агинмульда. И нашли друг друга на редкость приятными собеседниками. Румольд же всё это время не сводил глаз с Ульрики, удивляясь её самообладанию и женской хитрости. Она вела себя так кокетливо, словно собиралась провести ночь с послом. Лангобард же, попавший под чары хозяйки, старался выказывать ей всяческое внимание – подумаешь, римляне, и лангобарды умеют ухаживать за женщинами! Ульрика даже для вида пригубила вина…
Увидев это, Румольд почувствовал, что его сердце сковал ледяной страх.
20 
