очень нудно 
27 
Может, вернуться и переодеться во что-нибудь более… парадное? Джек криво улыбнулся. Никогда прежде он не беспокоился о своем гардеробе. И вообще, Эйприл видела его еще и не в таком виде.
Джеку вдруг вспомнился тот день, когда Эйприл пришла к нему и увидела фотографии. Тогда он вышел к ней в одном полотенце вокруг пояса… И, слава богу: что бы он ни почувствовал, увидев ее, полотенце надежно скрыло все его эмоции.
Джек поднял голову. На последнем, шестом этаже сквозь ставни углового окна пробивал, свет. Джек знал, что там кабинет Эйприл. Он решительно поднялся на крыльцо.
Навстречу ему вышел темнокожий швейцар.
– Buenas noches, Доминго, – произнес Джек, немало удивленный тем, что в такой поздний час швейцар еще на посту.
– Hola, сеньор Джек. Чем могу помочь? Он взглянул на ведерко со льдом и бутылкой вина, которое держат Джек.
Джек удивленно перевел взгляд туда же, словно вспомнил об этом только сейчас.
– Да нет, – ответил он, поднимая глаза и швейцара, – ничего не надо. Кстати, через несколько дней мне должно прийти письмо. Не потрудитесь ли вы немедленно по получении доставить его мне?
– Si, si. Разумеется! – Швейцар широко ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом.
Джек кивнул и отвернулся. Он вдруг понял, что не хочет подниматься на лифте. Ведь тогда конечная цель его путешествия станет ясна любому, кто возьмет на себя труд проследить за мельканием цифр на табло!
«Танго, не смеши людей!» – строго сказал себе Джек. Он никогда не беспокоился о репутации возлюбленных. Все они были взрослыми, интеллигентными женщинами и не боялись отвечать за свои решения. А уж Эйприл – определенно самая деловая и преуспевающая из них. Почему же тогда он так боится за нее? – спрашивал себя Джек, подходя к лифту и нерешительно поднимая руку к кнопке. Почему все в нем буквально кричит, умоляя не торопиться, Не принимать поспешных решений и прежде всего – не причинять ей боли?
Потому, ответил он себе, что за улыбчивой маской преуспевающей хозяйки первоклассной гостиницы прячется испуганный ребенок. Этого ребенка она не показывает никому, может быть, даже себе. Но Джек его видел. Всего несколько дней назад он держал Эйприл в объятиях и укачивал, как младенца, прогоняя прочь ее страхи.
Джек потряс головой, отгоняя назойливые вопросы. Через несколько дней он получит сообщение с необходимой информацией. А пока мет смысла ломать голову над прошлым Эйприл Морган. Лучше попробовать узнать о ней как можно больше «от первого лица».
Джек нажал кнопку «Вверх». Казалось, что взгляд швейцара сверлит ему спину, но Джек не оборачивался. Все отели мира одинаковы: никакой секрет не держится здесь в тайне более пяти минут. Об их с Эйприл поцелуе на пляже, наверно, знает уже вся гостиница.
Двери бесшумно растворились. Джек вошел, обернулся, бросил взгляд в холл – и с удивлением заметил, что и швейцар, и портье, и посыльные заняты своими делами. На него как будто никто не обращал внимания. «Хорошо же Эйприл их выдрессировала!» – подумал Джек.
Поднявшись на верхний этаж, Джек двинулся вперед по опустевшему коридору. Дверь в приемную была приоткрыта, внутри – никого. Слава богу, Эйприл не держала секретарши и выполняла всю бумажную работу сама. Джек прошел через приемную и осторожно заглянул в приоткрытую дверь кабинета.
Он ожидал увидеть, что Эйприл сидит за столом, склонив темноволосую головку над бумагами. Однако увиденное поразило его, словно удар грома.
Эйприл стояла у окна, спиной к нему. На ней было розовое вечернее платье с открытой спиной, и Джек мог бы пересчитать все нежные косточки позвоночника. Одно бесконечно долгое мгновение он скользил взглядом по ее спине – от шеи и оголенных плечей до золотистого пояска на талии (бедра Эйприл были скрыты спинкой кресла). Эйприл переменила позу и вздохнула – и сердце Джека едва не вырвалось из груди.
Машинально он нащупывал камеру. Однако камеры не было, и все, что оставалось, – навеки запечатлеть эту чудную картину в своей памяти. Боже, как хотелось ему провести по этой спине ладонью… нет, лучше языком. А потом скользнуть рукой под платье и нащупать… Джек сжал кулаки и закусил губу, представив, какова ее грудь на ощупь и на вкус.
Должно быть, он издал какой-то звук. Эйприл резко обернулась, прижав руку к тому самому месту, о котором он только что мечтал.
– Джек! Ты меня до смерти напугал!
Только что она была за тысячи миль отсюда, и по ее искреннему удивлению Джек догадался, что думала она не о нем. Он не сразу собрался с силами, чтобы заговорить, – шелковое платье так плотно облегало ее грудь, что немало мужчин на его месте лишились бы дара речи.
27 
