15 
И Саша, не сдержавшись, ляпнула с испуга:
— Дяденька, а у нас ведь дома картина есть! Работа почтенного художника — племянника господина Вельтмана.
— Что за картина? Откуда у нас? — удивился дядя. — А ну неси!
Видно, очень уж не хотелось Ивану Никаноровичу ездить куда-то в метель.
Саша вмиг принесла холст. Развернула и тут только поняла, какую глупость сморозила.
Дяденька вылупился на портрет, и глаза его начали наливаться кровью:
— Это Надька! Кто разрешил?! Да я вас всех!..
Но на тетеньку портрет произвел совсем иное впечатление. Она ахнула и протянула:
— Красота-то какая! Глянь, Ваня, Наденька-то наша — писаная красавица. И цветы вокруг — чистый рай!
— Какой еще рай?! Кто разрешил, я вас спрашиваю, Надьку рисовать?!
У Саши голос сел. Из последних сил она только и прошептала:
— Племянник господина Вельтмана Наденьку на балу увидел…
— Да что ты так кричишь, Ваня! — Авдотья Самсоновна потянула мужа за рукав. — Небось не хлыщ какой — почтенный человек рисовал. Племянник известного литератора. Да и картина подходит — на ней и персона, и цветочки нарисованы. Как раз то, что губернаторская дочка любит у себя в покоях вывешивать.
— Так ведь Надька изображена! — не унимался дядя.
— И что? — хитро прищурилась Авдотья Самсоновна. — Она тут красавица. Как есть ангел. А у губернатора, графа Арсения Закревского, сынок Петр Арсеньевич имеется. Помоложе своей сестрицы-перестарки. Как раз Наденькиных годков.
— И что? — все еще недоуменно удивлялся хозяин дома.
— Увидит Наденькину красу да и влюбится. Ты что, Иван Никанорович, не хочешь разве в зятья губернаторского сынка — Петра Закревского?
Дяденька почесал в затылке:
— Как не хотеть? Он же граф да генерал-губернаторский сын. Нам к нему не подступиться!
— А подарочек на что? — заулыбалась Авдотья Самсоновна. — Неужто, увидев такую красу, Петр не захочет с ней вживую познакомиться? Захочет обязательно! А ты, Иван Никанорович, прикажи поскорее холст обмерить да пошли слуг за рамой самой дорогой — чтоб была потяжелее да позолоты побольше. Уж раму-то слуги могут купить. А сам ступай к самоварчику.
На том и порешили. И в суматохе никто даже не спросил у испуганной Саши: откуда у нее оказался портрет.
* * *
Роман покрепче запахнулся в пальто. В комнате холодало. Дрова прогорели еще днем, когда он растопил печку для пришедшей Саши. Конечно, можно было бы набросить на себя еще и одеяла. Их у Романа было несколько. Но ими он закрыл картины — те тоже нуждались в тепле.
Ничего! До утра он не простудится. А там купит дрова в монастыре. Правда, денег в обрез, ну да на дрова хватит.
А днем он увидится с Наденькой! Какой ангел услышал его молитвы?! Но ведь услышал!
Ах, Саша — вестник надежды! Шварц улыбнулся: ведь и впрямь — вестник Надежды. Наденька… Надюша… Надежда всей жизни… Сколько раз Роман собирался с духом, чтобы подойти к этому ангелу небесному! И вдруг она сама прислала весточку, словно прознала про его желание. Какая славная девушка — прислала Сашу!
Интересно, а как Саша добралась до дому? Не попала ли в метель? После ее ухода такое началось! Круговерть, как в аду, — только к вечеру и стихло.
Понравился ли Наденьке портрет? Роман вскочил, как в лихорадке. И что он так разволновался? Конечно, понравился. Не мог не понравиться! Наденька такая нежная и добрая, она должна понять, что чувствовала душа влюбленного художника, пока он рисовал портрет.
А завтра на свидании Роман устроит ей сюрприз — и какой! Это будет как чудо — розы на снегу. Это будет совершенно невероятное — и снег, и розы! В жизни они не сходятся вместе — розы растут летом, а снег лежит зимой. Но Роман докажет возлюбленной, что для их любви нет ничего невозможного. Конечно, в оранжерее и розы можно купить зимой. Но на снегу они мгновенно завянут. А цветы, которые Роман преподнесет возлюбленной, не завянут никогда — ни в какой, даже самый лютый мороз. Они будут жить вечно, как и любовь Романа!
Правда… Роман вспомнил, как Саша старательно зашивала и латала его старенькую одежду. Придется предстать перед Наденькой в заплатках. У Романа круги пошли перед глазами, когда он представил прелестную Надин в ее собольем салопчике и себя в старом пальтишке. Кошмар! Позор! А вдруг кто увидит? Вдруг мадемуазель Надин застесняется нищего художника?!
Но тут уж ничего не попишешь… Денег на шубу нет. Или есть?
15 
