119 
Взору хозяина крепости предстал мужчина в надетом поверх длинной кольчуги – на остготский манер – металлическом нагруднике, достигающем колен, и в шлеме, украшенном причудливым орнаментом и увенчанном протеей в виде орлиной головы. Дефенсор сдержанно поклонился, не желая выглядеть подобострастным в глазах тюринга, будь тот хоть королем, хоть простым воином.
Герменфред снял шлем, и по его плечам разметались длинные светлые волосы. Дефенсор мысленно отметил, что он примерно одного возраста с королем Теодорихом, недавно перешагнувшим сорокапятилетний рубеж, и столь же крепок и высок. «М-да… Видеть тюрингов воочию мне еще не доводилось, – думал он, исподволь разглядывая Герменфреда и его воинственную на вид свиту. – Однако, если короли не достигнут договоренности, сражаться с такими рослыми противниками нам будет нелегко».
– Приветствую вас, повелитель Тюрингии! – вежливо произнес дефенсор.
В ответ на его слова Герменфред лишь коротко кивнул, после чего хозяин крепости проводил высокого гостя в трапезную, где на углях, поддерживающих тепло в очаге, аппетитно благоухали тушки молодых кабанчиков. Изрядно проголодавшаяся королевская свита устремилась вслед за своим повелителем, жадно вдыхая на ходу аромат мяса, приправленного душистыми местными травами. Осторожный Герменфред выставил своих людей на охрану трапезной, а потом извлек из ножен короткий скрамасакс и с вожделением, не дожидаясь, пока мясо нарежет и подаст кравчий, вонзил его в тушку кабанчика.
Насытившись и изрядно захмелев от терпкого бургундского вина, тюринги затянули песню. Потом Герменфред потребовал привести меннизингера, подаренного ему когда-то остготским королем Теодорихом Великим, дабы тот усладил слух присутствующих искусной игрой на римской лютне. Устав же от тягучих мелодий меннизингера, Герменфред смачно зевнул и на сей раз потребовал привести ему юную деву. Дефенсор Меца предвидел подобное желание короля, поэтому вскоре в трапезную вошла группа голубоглазых саксонок, доставшихся франкам в качестве трофея в одной из приграничных стычек несколько лет назад. При виде девушек Герменфред издал утробный рык, уподобившись волку-самцу, заприметившему подходящую для случки самку.
* * *
На следующее утро король Тюрингии покинул гостеприимный Мец, и в тот же день, ближе к вечеру, его кортеж достиг славного города Вердена. Не успели колокола единственной гродской церкви отзвонить повечерие, как последняя повозка кортежа уже въехала в главные ворота города. В Вердене Герменфред вел себя гораздо сдержаннее, ибо город – это не военная крепость с вышколенным гарнизоном, а ему вовсе не хотелось, чтобы франки, унаследовавшие лучшие традиции Рима, решили, что с северо-восточных земель к ним пожаловал варвар. Хотя сам Герменфред и пытался перенять культуру остготов, преимущественно, правда, от жены Аудоверы, однако его свита и воины предпочитали придерживаться обычаев предков. Потому их поведение приводило порой франков и остготов в замешательство, а то и в смятение.
Теперь же Герменфред решил сыграть роль если уж не просветителя-реформатора, то, по крайней мере, не дикаря и не варвара. Горожане, несмотря на поздний час, покинули свои жилища, дабы насладиться редким зрелищем: не каждый день Верден посещают короли сопредельных королевств!
Впереди королевского кортежа шли два знаменосца, высоко держа штандарт Тюрингии с изображением орла, сжимающего в когтистых лапах меч. По преданию, именно этот меч помог в свое время Бизину I, отцу Герменфреда, завоевать земли Тюрингии, оттеснив племена диких ульфов и саксов к северо-западу.
За знаменосцами шествовали молодые горнисты[104], облаченные в яркие одежды. Именно они резкими звуками из боевых рогов и известили горожан о прибытии высокого гостя. Завершали процессию сам Герменфред и его свита.
Любопытные жители Вердена охали и ахали от удивления: король Тюрингии выглядел в своем облачении роскошно и величественно, точно знатный римлянин или остгот, а вот его свита, облаченная сплошь в меховые плащи да кожаные штаны, напоминала скорее группу дикарей, только что впервые покинувших глухое селение. Ибо тюринги и по сей день предпочитали носить длинные всклокоченные волосы и бороды, нежели бриться и стричься на римский манер.
Дефенсор Вердена, преисполненный волнения, ожидал гостей в окружении местной знати на центральной площади, дабы предложить им изысканный стол и ночлег.
119 
