Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
85 
Вот о чем я вспоминаю, когда Джоли заговаривает о своей сестре: наверное, она видела меня, поэтому, как только войдет в сад, подойдет ко мне и станет безудержно смеяться. «А ты не…» — спросит она, и я на своей собственной земле буду чувствовать себя таким же ничтожеством, как почувствовал себя тогда, в юности.
— Приземляйся рядом с Сэмом, — приглашает вернувшийся из туалета Хадли идущую следом девицу в красной коже. — Смотрите, кто хочет угостить нас пивом! — Он подмигивает девушке. — Шучу-шучу. Я сказал, что ты хочешь купить ей пива.
— Я? — Я улыбаюсь девушке. — М-да, я…
— Он обручен, — приходит на помощь Джоли. — Это его холостяцкая вечеринка.
— Правда? Нечто вроде тайной вечери? — Она наклоняется через стол.
— А я жениться не собираюсь, — вмешивается Хадли. — Послушайте, дело в том, что я не собираюсь жениться.
— Он не угомонится, пока вы с ним не потанцуете. Бывает, он становится агрессивным. Пожалуйста, сделайте нам маленькое одолжение.
Хадли, подхватив игру, падает на колени.
Девушка смеется и хватает Хадли за руку.
— Пойдем, Фидо[10]. — Уходя, она смотрит на меня. — За тобой должок, и не думаю, что я тебе его прощу.
Мы с Джоли смотрим, как Хадли танцует с девушкой в красной коже под «Твист» Чабби Чекера. Хадли топчется в медленном танце. Лицом он уткнулся в шею девушки. Трудно разглядеть, сам он стоит или она его поддерживает.
После танца девушка исчезает в направлении уборной, а Хадли возвращается к нам.
— Она в меня влюбилась, — говорит он. — Сама призналась.
— Нужно уводить его отсюда, пока он не стал папашей, — говорю я Джоли.
— Эй, я так и не рассказал свой тупой анекдот, — напоминает Джоли.
Мы с Хадли переглядываемся. Пришло время для очередного глупого анекдота про бар.
— Ладно, — потирает руки Джоли. — У бара стоят три шнурка.
— Шнурка?
— Да, шнурка. И хотят выпить. Первый заходит в бар, запрыгивает на стул и говорит бармену: «Добрый вечер, сэр. Налейте выпить». Бармен отвечает: «Я не могу тебя обслужить. Ты же шнурок!» И выгоняет его пинками из бара.
— Шнурок, — повторяет Хадли, — мне нравится.
— В бар заходит второй шнурок и решает попробовать по-другому. Садится на стул, ударяет кулаком по стойке и велит бармену: «Налей мне выпить, черт возьми!» Бармен смотрит на него и со смехом отвечает: «Прости, но обслужить я тебя не могу. Ты же шнурок!» И тоже выпихивает его из бара.
Девушка в красной коже возвращается из туалета и усаживается Хадли на колени.
— Третий шнурок наблюдает за происходящим. Смотрит на своих друзей и говорит: «Я понял». Он тянет себя за голову, немного распутывается, а потом завязывается в узел. Входит в бар и садится на стул. «Привет, — говорит он бармену, — налей-ка выпить». Бармен со вздохом отвечает: «Послушай, я сказал тебе раз, сказал два. Я не могу тебе налить. Ты же шнурок!» Шнурок обижается. Расправляет плечи. Смотрит бармену прямо в глаза и произносит: «Я битый узел!» — Джоли заливается смехом. — Поняли? «Битый»!
Я начинаю смеяться. Хадли либо не понимает, либо ему просто не смешно.
Девушка в красной коже поджимает губы, чтобы не рассмеяться.
— Глупее анекдота я не слышала.
— Ого! Слышали! — Джоли тянется к девушке и целует ее в губы.
Она смеется.
— Тупейший анекдот, — смеется она, — тупейший.
— Мой был тупее, — настаивает Хадли, ударяя по столу.
— Не знаю, — отвечаю я. — Это на самом деле тупой анекдот.
Где-то позади бармен говорит, что закрывается. Хадли с Джоли смотрят на меня, их глаза горят. В этом соревновании на самый тупой анекдот я судья. Учитываются содержание, соль шутки и подача. И уверенность рассказчика в своей истории. Я хмыкаю и шевелю губами для пущего эффекта, но на этот раз вынужден согласиться с девушкой. Я умываю руки — победил Джоли.
35
Джоли
Милая Джейн!
Помнишь, как сгорел дом Косгроувов? Ты училась в старших классах, а я был еще маленьким мальчиком. Мама посреди ночи вошла в мою комнату, ты пришла вместе с ней — она только что разбудила и тебя. Мама очень спокойно сказала: «У мистера Косгроува пожар». Косгроувы жили за нашим домом, наши задние дворы разделял лесок. Уже одетый папа стоял внизу. Мы тоже должны были одеться, хотя было три часа ночи. Когда мы вошли в кухню, зазвонил телефон. Звонила миссис Силверштейн из дома напротив. Она увидела оранжевое зарево за нашим домом и подумала, что это мы горим. Я помню, папа тогда ответил: «Нет, это не у нас».
85 
