50 
Глория сказала, что всегда считала Карла уроженцем Лос-Анджелеса.
— Да, но официальная запись о его рождении отсутствует. Он хотя бы в нашей стране родился?
— Думаю, да, — ответила Глория. — Правда, Карл говорил, что корни его в Мексике.
Гонзага сообщила, что наняла частного детектива.
— Мы поступаем так время от времени, — сказала она с таким сожалением, точно это ранило ее гордость. Не согласится ли Глория поговорить с ним? — Если он найдет хоть что-нибудь, — признала Гонзага, — это все равно будет больше того, что смогли найти мы.
Следуя ее указаниям, Глория поехала в ту часть Санта-Моники, что застроена облицованными серой штукатуркой домами. Нужный ей, примыкавший к промышленной зоне квартал с посыпанными галькой дворами показался Глории чистеньким и до чрезвычайности современным; въехав в него, она ощутила себя автомобилем прошлогодней модели. Глория завела свой «додж» на узкую парковку перед скалодромом, салоном загара, еще одним салоном загара и бюро путешествий. Плакаты с изображением Фудзи и Мачу-Пикчу обольщали ее, пока она поднималась по лестнице к двери с табличкой «Фокс. Расследования».
Бесстрастные ультрамодерные эстампы и аскетично облицованные металлом стены придавали офису детектива сходство с устроенным в подводной лодке музеем современного искусства. Час, в течение которого Глория рассказывала Эрону Фоксу, чернокожему детективу в весьма впечатляющем костюме от «Прада», о последних днях Карла, она провела как на иголках. Глория говорила, а детектив проницательно вглядывался в матовое стекло своего стола, детально изучая собственное отражение.
Когда заговорил он, ей стало казаться, что она ему совершенно безразлична: создавалось впечатление, что Фокс ведет совсем другой разговор — и даже в другой комнате — с кем-то еще, не с ней.
Впрочем, детективом Фокс оказался хорошим:
— В Пеппердайне он никогда не учился.
Было уже начало ноября. Фокс показал ей список выпускников того года, в который Карл предположительно закончил университет. Глория провела пальцем по узкому пространству, отделявшему Перкинса, Дугласа, от Перрона, Уолтера.
— Может быть, год не тот, — сказала она.
Фокс показал ей такие же списки за четыре предшествовавших и четыре последующих года.
— Но диплом-то у него был, — сказала Глория.
— Не оттуда.
Фокс достал из папки спасенный ею в офисе диплом, положил его на стол, разгладил.
ПЕПЕРДАЙН КОЛЛЕДЖ
— Вы подразумеваете Пеппердайн с двумя «п», — сказал он. — Пепердайн с отсутствующим вторым «п» — это свидетельство об окончании курсов торговли по почтовым заказам, назвать которые юридической школой в точном смысле этих слов невозможно.
Глория почувствовала себя дурочкой и оттого оскорбилась.
— Уверен, в этом и состояла идея, — сказал Фокс. — Заметить разницу способны лишь очень немногие, иначе какой был бы ему прок от поддельной степени магистра?
Логика, разумеется, неотразимая, но в конечном счете бесполезная, подумала Глория, а затем Фокс снова привел ее в замешательство, сообщив, что ни одного родственника Карла, живого или мертвого, ему обнаружить не удалось.
— Я сделал все, что в человеческих силах, — сказал он и перечислил организации, в которые обращался: архивы округа, общегражданский суд, суд уголовный. Он позвонил в Федеральный совет по условно-досрочному освобождению; в управление маршаллов США; в Службу иммиграции и натурализации; в Налоговое управление; в ФБР. Перелопатил, что потребовало немалой затраты физических сил, старые телефонные справочники соседних округов. Обзвонил больницы и средние школы, перечисленные в документах об окончании Пепердайна. Документы, посвященные проверке кредитоспособности Карла, никаких сведений о временах, предшествовавших июлю 1984-го, не дали; то же самое относилось и к онлайновым генеалогическим базам данных. Просмотр телефонных счетов Карла за последние шесть месяцев показал, что звонил он только в офис и — дважды — в квартиру Глории.
— Он как будто прилетел с другой планеты, — сказал Фокс.
— Должен существовать… э-э… архив или… что-нибудь, чего вы не проверили, — сказала Глория. — Он же не двадцать лет назад родился.
— Может, и двадцать. Он не мог участвовать в программе защиты свидетелей?
— Если и мог, по-вашему, я знала бы об этом?
50 
