очень нудно 
32 
— Расслабьтесь, Джуди, — произносит она, обнадеживающе улыбаясь. — Все будет хорошо.
Будет ли? — думаю я, впиваясь в гадалку взглядом и мучительно пытаясь понять, хитрит она или говорит правду. Мне на ум приходит мысль спросить у нее в лоб, как предсказатели поступают, если понимают, что случай безнадежный. Но как раз в эту минуту Розанна чуть приподнимает руку с картами и говорит:
— Скажите мне, когда остановиться. Карты дадут ответ на все ваши вопросы.
Она принимается тасовать колоду. Я сосредоточиваю внимание на ее руках и задумываюсь о том, когда следует ее остановить. Должна ли я что-то почувствовать? Дождаться какого-то сверхъестественного знака? И чем эта секунда отличается от какой-нибудь другой? Мне становится тревожно. Не ошибусь ли я? Не потороплюсь ли? Или не проморгаю ли то самое мгновение, когда карты поймут, что меня ждет? Могут ли кусочки бездушного картона что-либо предречь?.. Или все это полная чушь, ловкий способ нажиться на людских бедах и чаяниях?
Гадалка терпеливо продолжает свое дело.
— Стоп, — говорю я, устав теряться в догадках.
Руки предсказательницы замирают, она ровняет колоду и раскладывает передо мной три верхние карты. У меня от волнения перехватывает дыхание.
— О! Тут все очень запутанно… — говорит Розанна. — Но замешана эта история на поразительно глубоких и долговечных чувствах.
Она пристально смотрит на меня, будто пытается удостовериться, что я в самом деле способна испытывать такие эмоции. Ее взгляд вновь перемещается на карты.
— Вам придется запастись терпением, — говорит она. — Помощь получите от старых друзей. И опасайтесь дамы с собакой.
Нахмуриваюсь.
— С собакой? Может, с лошадью?
Розанна улыбается светлой улыбкой.
— Про лошадь карты ничего не знают. Или знают, но молчат.
Замечательно! — думаю я в неожиданном приступе злости. Все это чистой воды бред! Никаких дам с собаками я знать не знаю!
— Довольно скоро у вас появится новое увлечение. В смысле хобби, — говорит Розанна. — Поначалу вы не будете придавать ему особого значения. Но со временем оно может стать самой большой радостью в вашей жизни.
Криво улыбаюсь. Какое еще, к черту, увлечение? Меня волнует сейчас только Уилфред. Вернее, то, будем ли мы снова вместе. Поиском новых хобби в ближайшее время я уж точно не стану заниматься. Розанна приоткрывает рот, собравшись добавить что-то еще, но я жестом останавливаю ее.
— Дама с собачкой и новое увлечение! Прекрасно. — Торопливо достаю из кошелька семьдесят пять долларов, кладу их на стол и поднимаюсь.
— Я еще не закончила, — говорит предсказательница, удивленно глядя на меня.
Нетерпеливо взмахиваю рукой, злясь на свою глупость. Какого черта меня сюда принесло?
— Большое спасибо, но этого мне вполне достаточно!
Устремляюсь к двери.
— У вас появится другой, но ваше счастье — не он! — кричит мне вслед Розанна.
Вылетаю в коридор и, не глядя на томящихся в ожидании таких же дураков, как я, почти бегу к выходу. Появится другой! — усмехаясь повторяю про себя. Подруге той пучеглазой она напророчила третьего! То есть всем повторяет почти одно и то же, но не говорит ничего конкретного. Хорошая работка! И наверняка прибыльная! А идиотов, побитых жизнью и сходящих с ума от отчаяния, всегда будет хоть пруд пруди!..
Сегодня Мелисса взяла с собой телефон. Потому что ее ненаглядный Гордон отправился с концертом в Филли и пообещал позвонить. Они болтают уже битый час, а я не знаю, куда деваться.
Мы расстались с Уилом вот уже неделю назад. Он так ни разу и не дал о себе знать, и я, хоть и через силу, заставляю себя заниматься делами, будто наполовину не живу. Сегодня Мел вытащила меня на ужин в приличный ресторан, надеясь, что вид симпатичных людей и радующая глаз обстановка помогут мне хоть немного забыться, но я сижу как на иголках и не замечаю ничего и никого вокруг.
Когда тоска становится невыносимой, достаю из сумки сотовый и принимаюсь просматривать телефонную книжку. Мысль первой позвонить Уилу порой захватывает меня настолько, что, дабы не совершить ошибку, хоть заковывай себя в наручники. В том, что тревожить его не следует, я не сомневаюсь, но в теперешнем состоянии мое сознание периодами затуманивается.
Когда очередь доходит до его имени, точнее до слова «Кот» — так я называла его в наши лучшие времена, — у меня от желания набрать этот номер начинает зудеть палец, но я собираю в кулак все мужество и двигаюсь дальше. Строчки мелькают перед глазами, ни о чем не говоря. Половины имен я не узнаю, точнее, не могу заставить себя думать о чем-либо другом — все размышляю и размышляю о том, не стоит ли принять какие-то меры, чтобы потом не кусать локти.
32 
