7 
— Так почему же ты не лег? — спрашиваю как можно более ласковым голосом.
Уил кивает на бутерброды и улыбается открытой несколько усталой улыбкой.
— Захотел перекусить.
Нежно обхватываю руку, в которой он держит нож.
— Позвонил бы мне. Я сразу приехала бы и поухаживала за тобой.
Уил, смеясь, прикасается пальцем к кончику моего носа.
— Что-что, а ухаживать за больными ты, прости, не умеешь.
— Это еще почему? — возмущаюсь я.
— Потому что вечно путаешь лекарства, кофе варишь наспех, а готовить так толком и не научилась. — Уил треплет меня по щеке. — Но меня это ничуть не смущает. — Он берет с моей доски кусочки сыра и раскладывает их по бутербродам.
— Зато я прекрасно справляюсь с обязанностями поваренка! — восклицаю я, не придумав достойных возражений. — Ты сам всегда так говоришь!
Уил смеется.
— Что верно, то верно. Ты — самый хорошенький поваренок на всем белом свете!
У меня на секунду замирает сердце, но на смену мимолетной радости является прилив грусти. Подобными нежными глупостями Уил лишь сбивает меня с толку. Я в который раз воспаряю под облака, снова надеюсь, что наши отношения — не просто игра, но ничего не меняется.
На мгновение-другое отворачиваюсь к окну и собираю все свое мужество.
— Уилфред…
— Да?
Резко поворачиваюсь и смело смотрю ему в глаза. Он, явно не подозревая, о чем пойдет речь, раскладывает бутерброды на плоском блюде.
— Нам надо серьезно… — начинаю я.
— Ай!.. — вскрикивает Уил, опуская блюдо на стол и хватаясь за копчик.
— Что? — испуганно спрашиваю я.
Он сдавленно смеется.
— Вот ведь зараза! Болит… Будто пронзило стрелой.
— Может, стоит обратиться к врачу? — снова ощущая боль в низу спины и забывая про неначатый важный разговор, предлагаю я. — Давай я отвезу тебя в больницу?
Уил качает головой.
— Нет, спасибо. У меня же не перелом, а всего лишь ушиб. Надо бы просто полежать. Все пройдет само собой.
— Давай хотя бы позвоним Корнелии? — говорю я, беря его за руку, чтобы отвести в комнату. — Пусть приедет, взглянет на тебя?
Корнелия — это мать Уилфреда. Сейчас она на пенсии, но всю жизнь проработала врачом общей практики.
Выходим из кухни. Уил усмехается.
— Мамочка, скорей все бросай и мчи к сыночку, он ударился попкой! Нет, Джу, это смешно.
— Тогда я просто позвоню ей, спрошу, что делать, — не унимаюсь я. Приостанавливаемся в прихожей. — Куда тебя вести? В спальню или в гостиную?
— Конечно, в гостиную, — отвечает Уил чуть насмешливым тоном. — Время еще детское. И потом я ведь не тяжело больной. Пока прилягу на диване, а там… — Он осторожно, но настойчиво высвобождает руку и гладит меня по голове. — Спасибо, Джу, но не стоит так волноваться. Я почти в порядке.
— Я все же позвоню Корнелии, — твердо говорю я.
Не знаю, изменились ли бы наши с Уилфредовой матерью отношения, если бы я официально стала для нее невесткой, а она для меня — свекровью. Но пока мы вполне сносно ладим, даже как будто симпатичны друг другу. Корнелия советует купить мазь от ушибов. Записываю название, бегу в ближайшую аптеку, натираю Уилу больное место и иду на кухню за бутербродами и кофе.
По-хорошему надо бы отложить серьезную беседу до лучших времен, но меня опять изводит тревога. В конце концов, Уил и впрямь почти в норме, говорю себе. Мазь снимет боль, и можно будет спокойно возобновить разговор.
— Ну как? — спрашиваю, опуская на кофейный столик поднос с блюдом и двумя чашками.
Уил улыбается светлой ласковой улыбкой, от которой в моей душе опять загорается обманчиво-волнительное чувство. Усилием воли прогоняю его.
— Намного лучше, — говорит он. — Ты делаешь успехи!
— Успехи? — озадаченно переспрашиваю я.
— Мазь купила, какую надо, и намазала меня, прямо как настоящая медсестра, — шутливым тоном произносит Уил, отодвигаясь дальше к диванной спинке и похлопывая по свободному месту с краю.
Сажусь. Он кладет руку мне на талию и смотрит на меня блестящими глазами.
— Может, еще и покормите больного, а, сестричка?
Черт! Все идет не так, думаю я. Игривость и дурашливость сейчас очень не к месту. Качаю головой, хотя мысль о том, что я омрачу любимому вечер, отзывается в сердце протестом. Увы, тянуть дальше, честное слово, некуда. Тяжело вздыхаю.
— Нет уж. Кормить тебя я не буду. Потому что и сама голодная.
7 
