ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Жажда золота

Неплохое приключение, сами персонажи и тема. Кровожадность отрицательного героя была страшноватая. Не понравились... >>>>>

Женщина на заказ

Мрачноватая книга..наверное, из-за таких ужасных смертей и ужасных людишек. Сюжет, вроде, и приключенческий,... >>>>>

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>




  163  

Здесь невероятные интриги и грызня. Меркулов – видимо человек тупой, мстительный и мелкий – терпеть не может Нечаева и все старается ему сделать в пику, нисколько не думая о пользе дела. Он завидует Нечаеву, что его все так любят, и офицеры, и нижние чины, да и сам Дубань очень дорожит им и уважает его за храбрость.

23 июля, Цинанфу. Вероятно, в августе выступим в поход.

Хорошо было бы, пора уже, а то застоялись.

При нашем отряде в Цинанфу устраивается госпиталь, которым будет ведать доктор Парфенов, только что приехавший на службу в отряд из Харбина. Кажется, он специалист по женским болезням, но парень – славный, не дурак выпить и больше всего предпочитает коньяк. Я заходил сегодня вечером в штаб и встретил его там. Он, полковник Николаев, Танаев и я пошли в китайский ресторан, где ели китайский чифан, выпили какого-то коньяку, наверное поддельного, и затем пили пиво. Говорили о Харбине, о России, о том, когда кончится большевизм и удастся ли нам когда-нибудь еще увидеть Родину.

29 июля, Цинанфу. Нестерпимая духота, все время перепадают дожди, на улицах слякоть, всюду грязь и сырость, белье и платье – все мокрое, чернила расползаются по бумаге.

Жалование выплачивают, но не всегда аккуратно. Говорят, что причиной тому то, что Меркулов часто наши деньги пускает в оборот. Передают и такой случай, будто Дубань хотел всем наградные за последние бои, а Меркулов будто бы сказал, что мы хороши и без них. Но самое плохое, что ни один служащий в группе никак не обеспечен на случай своего ранения или, еще хуже, тяжелого увечья – он ровно ничего не получит и его ждет голодная смерть. Конечно, все это можно было бы урегулировать, служба должна ведь быть по контракту, по которому человек должен быть застрахован и т. д., но при нашей разобщенности ничего все равно не добьешься, а мерзавец Меркулов думает только о своем кармане.

2 августа, Цинанфу. Перед 12 часами, когда я уже кончал ротное учение, пришел Костя Нечаев, посмотрел на него и потащил с ним обедать. Пьет Костя здорово. Жена его – настоящая кавалерийская дама – пьет, не отставая, а потом кроет Меркулова, Михайлова и других, так прямо трехэтажным матом. И друг с другом – тоже не стесняясь, так и режут. Она верхом проделала весь Сибирский поход, а потом в Харбине, когда Костя стал извозничать, чистила лошадей, запрягала и мыла экипаж.

3, 4 августа, Цинанфу. Всего теперь в русской группе, если считать со всеми нестроевыми учреждениями и штабами, будет до четырех тысяч человек. Если бы была сплоченность да если бы не ругались и не интриговали между собой, могли бы держать в своих руках чуть не пол-Китая. Ведь куда мы только не ходили и где только не воевали, каких только городов не брали! И потом, Нечаев тоже напрасно нас ведет всегда впереди и китайцы на наших трупах делают свое дело и победы. Наша группа должна быть вроде как специальной части «особого назначения», только для того, чтобы служить примером для китайцев и посылать их в бой, а самим, оставаясь в тылу, подталкивать их, заставляя держаться. Вместо этого деремся мы, несем потери, наши люди погибают, ради кого и чего? Вот скоро мы выступим, сменим китайские части, стоящие на линии Таянфу, чтобы развить дальнейшее наступление. Как только наступление – так пожалуйте, русские! Тут бы, конечно, дело Меркулову и Михайлову поставить все как следует, но первый думает лишь о наживе. Второй же – форменный лакей Меркулова, а сам Костя – отчаянная голова, не жалеющий ни себя, ни других. Ему что! Пойти бы в атаку! Винтовок нет – возьмете у противника. Его пулями осыпает, а он так и прет на пулеметы.

10 августа, Цинанфу. Вызывали в штаб дивизии. Спрашивали насчет довольствия людей и снаряжения, запросили списки. Говорят, что наша бригада скоро выступает, т. к. получены сведения о скоплении войск У Пэйфу.

15 августа, Цинанфу. Дубань и Меркулов поехали в Тянцзин. Ждем их приезда, после чего выступаем. Меркулов – большой бабник, просаживает на женщин большие деньги.

Заходил в штаб Тупан-гуншу, посидели и выпили потом с Танаевым водки. Подошли Николаев и майор Меркулов. Последний с утра до вечера пьян, делать ему нечего, да кажется, он больше ни на что не способен. Потом меня проводили за ворота, по дороге смотрели, как кормят в пруду нашего Дубаня огромных сазанов и, кажется, лещей. Эти рыбы считаются неприкасаемыми и чуть ли не священными и только в особо торжественных случаях вылавливаются к столу самого Чжан Цзучана. Пруд – довольно большой, вокруг огороженный вымощенным тесаным диким камнем в виде плит. Над прудом склонились густые вековые криптомерии. Звонко и даже оглушительно в тяжелом неподвижном воздухе трещат цикады. Дворец Дубаня, как и все китайские дома – все обнесены большой высокой стеной. Ворота, первый двор, вымощенный камнем. Слева и справа – два строения в китайском стиле, с типичными крышами, окнами и пр. За этими домами слева – ворота и опять двор – тут пруд, на противоположном конце которого – большой дом, по бокам которого – меньшие, и так опять ход через этот дом, и новая стена, и новый, еще больший дом – уже сам дворец. У китайцев чем выше по статусу лицо, тем больше дворов и домов, пока доберешься до его главного жилища. В богдыханском дворце так там без конца надо проходить дворы, ворота и пр., пока дойдешь до главного помещения.

  163