очень нудно 
33 
– Разумеется, не остановит. Так вот, слушай. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король. Жил он в своем Приморском королевстве, предпочитая одиночество, и слыл мудрым правителем. Соседние страны то и дело ссорились между собой, вступали в войны, но король Приморского королевства ни во что не вмешивался, соблюдая нейтралитет. А еще король запретил в своем государстве все цвета, кроме белого и бежевого.
Король обожал белую рыбу под белым соусом, и каждый день повара готовили ему его любимое блюдо. Но король всегда оставался голодным, потому что еду подавали на белом блюде, в белой столовой на белоснежной скатерти. И в этой абсолютной белизне король просто не мог увидеть свою белую рыбу под белым соусом. От голода он стал мрачным и нелюдимым, никогда не смеялся, и никто никогда не видел на его лице улыбки.
Колин прекрасно понимал, что, описывая своего сказочного короля, Алекс имеет в виду его. Намек был ясен, и он перехватил инициативу, продолжив рассказ:
– Но однажды во время бури раздался громкий стук в дверь и прямо в замок веером занесло принцессу.
– Она летала с попутным ветром, как Мэри Поппинс? – с улыбкой поинтересовалась Алекс.
– Не перебивай и слушай дальше, – проворчал Колин. – Сначала король был так ошеломлен этим внезапным и нежелательным вторжением, что его первым побуждением было немедленно выставить незваную гостью за дверь. Видишь ли, он так долго жил в полном одиночестве и тоске, что и сам не понимал, насколько он одинок и как ему плохо. Но принцесса с самого начала поразила его своими яркими красками, непосредственностью, искренностью и очаровательной улыбкой, от которой у короля сладко замирало сердце. Ее смех зазвенел в мрачном замке, оживляя его. Где бы ни проходила принцесса, после нее оставалась яркая, разноцветная радуга брызг и красок. И не успел король понять, что происходит, как его королевство перестало быть унылым и бесцветным...
– Это конец? – прошептала Алекс.
Он обжег ее взглядом.
– Не знаю. Надеюсь, что нет.
Она потянулась к нему так просто и естественно, как цветок тянется к солнцу.
– Я тоже надеюсь. Мне бы так хотелось, чтобы это было только началом.
Это было безумием, но Колину тоже этого хотелось. Неверной рукой он дотронулся до нежной шеи Алекс, скользнул пальцами под подбородок и приподнял ее голову. Их взгляды нашли друг друга и уже больше не отрывались.
Ожидание чего-то восхитительного, необыкновенного и манящего, но еще не осознанного до конца зародилось в душе Алекс, нарастая, словно музыка, доносящаяся все ближе и громче. Ждать больше не было сил.
Алекс потянулась ему навстречу, и ее ладони легли на плечи Колина, а с губ сорвался протяжный вздох, прежде чем они слились с его губами. За какую-то долю секунды она превратилась в комок ненасытных желаний. Единственной реальностью были стиснувшие ее руки Колина и его язык, слегка касавшийся ее губ. Она чувствовала его теплые руки у себя на спине, ее грудь мгновенно напряглась и похолодела в ожидании прикосновений. Она чувствовала, как учащенное биение их сердец сливается в единый безумный ритм.
Вчера Алекс подумала, что, вероятно, влюбилась в Колина Маршалла. Теперь же она точно поняла, что любит.
Все ее существо пело от счастья. Она любит! Наконец-то!
Колин целовал ее не сдерживаясь, до тех пор пока все его существо не переполнилось ею. Он слышал только ее прерывистое дыхание, чувствовал дразнящий, сладкий запах жасмина и согретой солнцем кожи.
Потрясенный силой собственных чувств, Колин заставил себя оторваться от ее губ. Господи, он совершенно потерял рассудок! Он жадно и хрипло втягивал воздух в надежде остудить жар, охвативший его. Прошло несколько секунд. Он мог их сосчитать, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию.
Она ничего не говорила, но ее глаза красноречиво говорили за нее.
– Алекс, – хрипло выдавил он.
– Не надо, не говори ничего. Я не хочу снова слышать о твоих сожалениях.
Колин увидел уязвленность в ее взгляде и почувствовал себя негодяем. Ему хотелось привлечь ее к себе, крепко обнять, затопить своей нежностью, но он боялся. Очень боялся.
Алекс не знала, что ей думать, как быть. Она устремила невидящий взгляд в сторону моря. Почему он так странно ведет себя: то окутывает ее своей нежностью и обжигает страстью, а то отстраняется, отдаляется и вновь прячется за неприступную стену? Эти резкие переходы от нежности к безразличию и суровости совершенно выбивали ее из колеи. Еще ни с кем она не чувствовала себя так восхитительно и в то же время так неуверенно.
33 
