очень нудно 
69 
— А что? — Ит повернулся на бок, и Скрипач тут же кинулся поправлять ему подушку. — Рыжий, ну не надо, в самом деле. Я и сам могу. Да ладно тебе!.. Так что — главное?
— Жизнь, — глухо ответил тот. — Ри вчера спросил, почему я… вот так. Ему я ответить не смог. Тебе — смогу, наверное. Жизнь, понимаешь? Мы оба — живые. И я очень хочу, чтобы это продолжалось так же и дальше.
Ит недоуменно поднял брови.
— То есть? — не совсем понял он.
— То есть все очень просто. Особенно в свете этих считок, ага? Мы сейчас — живы. Ты жив, я жив…
До Ита постепенно стало доходить.
— Я вижу такую огромную дорогу… от рождения к смерти… мы-то с тобой знаем, что смерти на самом деле нет, верно?
Ит кивнул.
— Но все равно, она такая трудная, эта дорога. И сейчас мы ее прошли, частично, и можно жить, зная, что вот прямо сейчас никто из нас не умрет. И вдруг этот порядок, ради которого столько сил потрачено и нами, и не нами, грозит… разрушиться, распасться. И я испугался, что все придется сначала… опять…
Скрипач не договорил. Ит, не взирая на боль, подвинулся ближе, прижал его голову к своему плечу и начал гладить по волосам, по спине — совсем как тогда, когда тот был еще безумен.
— Вот я какой придурок, да? — безнадежно проговорил Скрипач. Ит тихо засмеялся.
— Придурок, придурок конечно, — подтвердил он. — Еще какой… Истеричный сумасшедший придурок… Или полудурок…
— А полудурок почему? — поинтересовался Скрипач.
— А потому, что вторая половина этого дурака полезла драться с палачом, — признался Ит. — Нормальный человек этого бы не сделал, согласись.
— Судя по реакции Фэба, нормальный рауф тоже, — хихикнул Скрипач. Он уже почти успокоился. — Ит, хорошо, что ты не видел, что с тобой случилось в результате. Там кровищи такая лужа была… Даша потом не знаю сколько раз сказала, как же тебе сказочно повезло… сказала, что еще чуть-чуть, и спину бы сломал, точно…
Ит пожал плечами.
— Может, и хорошо, что я не видел, — вздохнул он.
— Очень больно было?
— Да нет, пожалуй. Знаешь… — Ит задумался. — Может, больно и было. А вот страшно, как тогда на Маданге, когда втроем шли, не было.
— Почему?
— Потому, что я знал, что вы рядом. Ты, Фэб. Я не боялся. Я знал, что дерусь за вас, что… что я не просто не один, что это не-одиночество… Оно меня словно защищало. Словно… меня было трое. Я словно стал втрое сильнее.
Скрипач не ответил, снова прижался лбом к плечу Ита. Тот лег поудобнее, улыбнулся каким-то своим мыслям, и через несколько минут они уже спали.
…Фэб лежал в темноте, слушая этот разговор, и тоже улыбался. Молча, ничем себя не выдавая, он улыбался — потому что знал.
Это — он точно знал.
Что не все порой получается произносить вслух.
Что есть вещи, для которых просто не нужно слов, пусть и самых хороших.
Что слова далеко не всегда способны передать то, что за ними находится на самом деле…
* * *
Внизу медленно плыла планета, совсем неподалеку сиял холодным зеленым огнем портал — вот только вереницы кораблей на сей раз не было, все транспорты давно ушли в пораженную зону. Корабль Официальной Службы, обычный патрульный бот среднего класса, висел рядом со станцией. На нем пришла команда дипломатов и научная группа.
Сейчас официалы беседовали с бывшей командой Стовера. Даша, как представитель Ордена, находилась с ними — об этом ее попросил Рагвар Такае, старший офицер Официальной Службы, и Даша не смогла ему отказать. После прошлого визита станции в Санкт-Рену она могла смело назвать Рагвара другом и, невзирая на бесконечные церемонии, принятые в этом мире, согласилась присутствовать при допросе, который в исполнении Рагвара больше походил, впрочем, на дружескую беседу.
…Ходить все еще было тяжеловато. Ит рискнул было попросить убрать боль совсем, но Фэб объяснил, что делать этого и сам не станет, и Даше не позволит. Не потому, что невозможно, а потому, что излишняя помощь расхолаживает и не позволяет оценить реальное состояние.
— Послушайте, пожалуйста, это важно, — Ри, Скрипач и Ит сидели на своих местах (Фэб только что закончил очередную лекцию) и ждали, что он скажет. Слушать, если честно, не хотелось. Хотелось есть.
— Ну, слушаем, — поторопил Ри.
— В нашей работе ранения и увечья — вещь совершенно обычная. И любой нормальный официал всегда осознает, что он от этого не застрахован — да никто не застрахован. Но при том любое разумное существо, к какой бы расе оно не принадлежало, должно понимать, что глупо подвергать себя лишней опасности. Боль — это сигнал о каких-то неполадках в организме, верно?
69 
