очень нудно 
17 
— С чего это вдруг ты будешь красить мою стену?
— Потому что тебе нужна помощь. И если я не докрашу твою последнюю стену, ты будешь доделывать ее сама.
— Но у тебя, наверное, есть и другие дела.
— Конечно, но это не займет много времени.
— Я заплачу.
— О Господи, Бет!
— Называй цену, иначе я не согласна.
В его глазах вспыхнули веселые огоньки.
— Ну хорошо. Когда закончу, скажу, сколько стоит мой труд. Договорились?
У Бет так болела голова, что она ничего уже не соображала.
— Договорились.
Нэш взглянул под накинутые на мебель покрывала. Интересно, что стоит в комнате с желтыми стенами и голубым потолком, расписанным белыми облачками. Синее кресло. Диван с обивкой «под радугу», когда один цвет плавно переходит в другой. Внимание привлек предмет непонятной формы. Сняв ткань, он рассмеялся. Кресло-качалка! Все-таки что-то есть в Бет от ребенка. В этом они похожи.
Несмотря на свое решение выбросить Бет из головы и держаться подальше, Нэш постоянно думал о ней. И не просто думал. Его самого озадачивало то восторженное возбуждение, которое охватывало всякий раз, когда он ее вспоминал. Когда он нашел у себя в кармане гребешки с жемчугом, появился повод увидеться с ней еще раз. Просто зайти на минутку. Убедить себя в том, что вовсе не обязательно видеть ее и быть с ней рядом.
Через час Нэш отложил валик и вытер пот. Он закончил. У хозяйки не должно быть претензий. Теперь самое время поискать в холодильнике что-нибудь жидкое и холодное.
Войдя в кухню, Нэш невольно улыбнулся. Уникальное сочетание цветов: бледно-фиолетовые стены и серая мебель. Поначалу даже показалось, что белые бытовые электроприборы немного не к месту. Но потом он увидел на стене белые с серым керамические тарелки и понял, что у Бет безупречный, тонкий вкус.
Наполнив два стакана яблочным соком, Нэш вынес их на крыльцо. Бет сидела на ступеньках, поджав под себя ноги. В облегающих шортиках и короткой майке она казалась совсем юной. Невинной и уязвимой. Глаза у нее были закрыты.
— Не спишь? — спросил Нэш тихонько.
Она медленно подняла веки.
— Засыпаю.
Этот сонный голос сразу вызвал в воображении Нэша картину мерцающих свечей и долгое, медленное объятие. Взгляд карих глаз проникал ему в самую душу.
— Как ты себя чувствуешь?
Она промолчала, но взгляд ожег его огнем. Тело уже напряглось, заявляя о своем желании. Странное ощущение, от которого перехватывало дыхание, как будто он стоит перед ней обнаженный. Больше всего на свете хотелось сейчас поцеловать ее крепко-крепко, а потом слиться с нею, пока их тела не взорвутся вихрем наслаждения.
Взгляды их встретились, и время остановилось. Оба застыли, ошеломленные непонятной силой, которая связала их вибрирующей нитью. Нэш шагнул к ней, но движение разрушило чары. Бет первая отвела взгляд, опустила ноги и распрямила плечи.
Нэш почему-то смутился, что он без рубашки, и захотел объясниться.
— Было так жарко, и я подумал, что краску легче смыть с кожи, чем отодрать от рубашки.
Бет машинально посмотрел на мускулистую грудь, заляпанную желтой краской. А когда она нервно облизнула губы, Нэш едва сдержал стон.
Она подалась вперед, соскользнув на самый краешек ступеньки.
— Это ты мне сок принес?
— Кому же еще?
Она взяла протянутый стакан и с жадностью сделала несколько глотков.
— Мне уже лучше. Голова совсем не болит. Наверное, я действительно надышалась парами.
— Знаешь что, я как раз собирался к Шэннон. Поехали вместе.
Бет посмотрела на него так, будто пыталась понять, что скрывается за его предложением.
— Не хочу мешать семейному обеду.
— Никому ты не помешаешь. Шэннон будет очень рада с тобой познакомиться.
— Почему?
— Я рассказал о тебе, и ей любопытно.
— После того, что случилось в прошлую субботу, я думала, ты все понял.
— Я понял, что ты не хочешь завязывать никаких отношений. Но сейчас тебе нужно где-то провести два-три часа, пока не проветрится комната. Мы с тобой и секунды не будем наедине. У Шэннон трое мальчишек-разбойников. Ты в полной безопасности.
Бет провела пальцем по запотевшему стакану.
— Ты уверен, что это удобно?
— Абсолютно. — И вдруг что-то заставило его спросить: — Ты любишь детей?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Я мало общалась с ними. В семье была единственным ребенком. Большинство моих друзей занимались карьерой и только теперь начинают подумывать о семье.
17 
