14 
Слэйд кивнул на кружку молока на столике.
— Я подумал, вдруг тебе захочется.
От его предупредительности к глазам вновь подступили слезы. Она заморгала и с трудом, но взяла себя в руки. Потом села на диван рядом со Слэйдом.
— Я понимаю, что надо проводить больше времени с Марком. Я даже не представляла, как трудно будет с двумя детьми. Мне и в голову не приходило, что придется уделять внимание одному в ущерб другому.
Слэйд подвинулся к ней.
— Извини, если я… позволил себе резкость там наверху, но пора кончать бегать и прятаться с Амандой. Марк видит, что ты занимаешься только ею, и думает, что он уже не в счет.
— Но он может войти. — У нее и в мыслях не было закрываться от сына.
— Ты скрываешься от меня, это ясно, но что случится, если я увижу, как ты кормишь дочь грудью?
Она и сама не знала.
— Это личное дело, Слэйд.
— Нет. Просто я — мужчина, а ты — женщина, и мы поцеловались пару раз. Будь я женщиной, ты спокойно кормила бы дочку в гостиной.
— Но ты не женщина, Слэйд, и даже не член семьи.
Он плотно сжал губы, на скулах заиграли желваки.
— Полагаю, тебе надо подключить к этому сына, иначе у вас будут проблемы.
Он прав. Если Марк начнет удаляться от нее сейчас, то что же будет, когда он повзрослеет?
— Вообще-то, наверное, можно кормить ее внизу в течение дня, но мне бы не хотелось чувствовать, словно ты…
— Подглядываю?
— Да.
— Это твой дом, Эмили, и твои дети. Я подчинюсь любым твоим требованиям.
— Не все так просто, — сказала она тихо и отвернулась. — Послушай, я благодарна за то, что ты сказал, и постараюсь что-то придумать.
— Почему ты не хочешь принять мою помощь? — спросил Слэйд, всматриваясь ей в лицо.
— Я не хочу перекладывать на других свои обязанности, — вспыхнула Эмили, раздосадованная тем, что он вынудил ее высказаться. — Обращаясь за помощью, я теряю твердость духа.
Его взгляд стал еще пристальнее.
— Ты самая сильная женщина из тех, кого я встречал, но всему есть предел, и, надо сказать, вы с Марком подошли к нему.
Он снова был прав.
— Что же, по-твоему, мне делать?
— Устроить передышку. Я могу готовить время от времени. В конце концов можно не возиться с обедом, а просто открыть банку супа.
— Это обойдется дороже, — просто объяснила она.
— Две последующие недели я буду платить за твой суп, — поддразнил он.
— Этого-то мне как раз и не хочется.
Они долго, не моргая, смотрели друг на друга, пока Слэйд наконец не выдохнул:
— Упрямица, каких свет не видывал.
Она невольно улыбнулась.
— Хотя бы в этом отличилась.
Что-то изменилось в его глазах. Они стали бездонно-голубыми, гипнотическими, когда он наклонился к ней и нежно провел пальцем по щеке.
— Помни мои слова, Эмили — в следующий раз тебе придется просить.
Она помнила — и их последний поцелуй, и свою реакцию. И невольно выпрямилась.
— Я поговорю завтра с Марком и постараюсь что-нибудь изменить.
— Лучше не говорить, а делать, — посоветовал Слэйд.
— Буду иметь в виду. — Эмили встала и направилась к лестнице.
— Ты кое-что забыла.
Она обернулась, уверенная, что он хочет обнять ее…
Но он протягивал кружку с молоком.
— Может, лучше будешь спать, если выпьешь.
Ей спалось бы лучше, если бы удалось избавиться от мыслей о Слэйде Коулберне. Она взяла кружку, пробормотала «спокойной ночи» и пошла наверх.
Наутро Слэйд проснулся рано. Эмили уже встала и суетилась на кухне с удвоенной энергией, идущей, как полагал Слэйд, скорее от решимости, чем от хорошего сна. Она явно что-то задумала, но что именно — ему не догадаться. Чертовски глупо было навязывать поцелуй такой упрямице. Может, ему теперь вообще не удастся поцеловаться с ней. Эта мысль огорчила Слэйда, но он отмахнулся от нее и пошел кормить лошадей.
Когда он вернулся, Эмили ставила завтрак на стол — яичницу, обжаренный картофель, тосты. Она позвала Марка и, когда тот спустился в пижаме, потирая сонные глаза, весело улыбнулась ему и увлекла беседой, или, по крайней мере, попыталась увлечь. Доедая яичницу, Марк уже рассказывал ей об индюшке, которую смастерил на уроке труда.
— Осталось всего несколько дней до Дня благодарения, — заметила Эмили. — Нужно позаботиться о жареной индейке.
— И тебе хочется брать на себя такие хлопоты? — только и спросил Слэйд.
14 
