очень нудно 
22 
Так она и знача, что не следует этого говорить.
– Я просто имела в виду… Я хотела сказать, что… Это может быть и небольшой стенд. В аудитории. В нашей мастерской. Не просто картины каких-то художников, не образцы рисунков, показывающие, как это должно быть… обычно они слишком типичны… Несколько моих рисунков, чтобы вдохновить студентов на изучение техники.
– Изучение?
– Да, и на создание чего-то подобного.
Клайв задумчиво потер подбородок.
– Что ж, это может быть интересно… Это может быть своего рода событием для всего колледжа, между прочим.
Только этого Дженне и не хватало!
– Это еще к чему?
– Ну как к чему? А вы представьте себе: если бы, к примеру, Клементина выпустила собственную книгу, разве это не было бы праздником для всего колледжа? Для студентов и особенно для преподавателей. В самом деле, персональная выставка, пусть и маленькая, – это отличная мысль! Можно будет даже организовать небольшой фуршет…
«Небольшой салют», – мрачно подумала Дженна. Зачем они постоянно к ней цепляются? Сначала Стивен. Теперь Клайв. Если бы не непредсказуемые выходки Стивена, Дженне и в голову бы не пришла мысль о том, что можно показывать студентам колледжа свои рисунки. Да что там – никому из преподавателей это не могло прийти в голову! И ей бы не пришло. Она просто, как глупая курица, повторила это за собственным студентом. Но для него это не имеет никаких последствий. А для нее?!
Клайв выжидающе смотрел на Дженну, которая окончательно потеряла аппетит.
– Итак, сколько вам нужно времени? – Салфеткой он смахивал с губ крошки от миндального пирожного.
– Времени?… – эхом повторила Дженна.
– Да. Времени. Вам ведь нужно отобрать лучшее из своих работ, определиться, выбрать…
Если бы Дженна могла, она бы рассмеялась. Ситуация была комичной донельзя. Какие рисунки?! У нее ничего нет! Нельзя же считать полноценными картинами жалкие наброски, иногда получающиеся у нее в мастерской!
У нее есть всего одна картина. Поясной портрет. Обнаженный Стивен Маскем. О да, подобная экспозиция произведет фурор в колледже! Интересные отношения между преподавательницей и студентом. Раньше Дженна не была замечена в любви к изображению на бумаге собственных студентов. Она никогда не выбирала себе натурщиков из их числа. Вряд ли подобный портрет расценят однозначно. Она сама поставит себя в дурацкое положение.
Выход, конечно, был…
Но этот выход ой как не нравился Дженне.
Она опоздала на занятие.
Обнаружила, что на занятия как раз пришла группа Стивена.
Забавно – она уже считала эту группу «группой Стивена». Что же с ней творится? Неужели все остальные и впрямь так сильно меркнут на его фоне? Дженна дала задание, стараясь не встречаться со Стивеном взглядом. Потом присела. Через некоторое время обнаружила, что сидит в полной прострации. Это никуда не годилось. Она начала обход студентов.
Задание было относительно легким. Рисовали пейзаж пастелью. Пастель вообще благодарный материал, легко следующий за фантазией рисовальщика. С замирающим сердцем Дженна приблизилась к мольберту, за которым, хмуря брови, стоял Стивен.
Никаких сюрпризов на этот раз не было. На листе ватмана красовался незаконченный пейзаж в синих и серых тонах: горное озеро.
У Дженны даже не нашлось замечаний.
У Стивена, кажется, и вовсе не было к преподавателю никаких вопросов.
И улыбки в его глазах, насмешки, так хорошо ей знакомой, Дженна тоже не увидела. Стивен стоял рядом с ней, глядя куда-то в сторону – равнодушный, почти незнакомый студент.
Дженна мысленно пожала плечами и отошла.
Впрочем… Наверное, не стоило обижаться. Возможно, Стивен первым сумел взять себя в руки. В аудитории следовало вести себя должным образом. То есть прилично, не привлекая к себе внимания.
Она вернулась на свое место.
Где же ей взять несколько картин? Клайв, наверное, согласится подождать неделю. Еще несколько дней его можно будет водить за нос. А что потом? Сказать, что никаких картин у нее нет? Но разве это – не ее личное дело? Разве наличие или отсутствие у нее картин, принадлежащих ее собственной кисти, касается кого-то, кроме нее?
Конечно нет… И не касалось бы, если бы она, стремясь отделаться от Клайва, не ляпнула бы про выставку. Сама виновата. Что ж – сказать ему, что солгала? Погорячилась? Перспектива была не из приятных. Дженна представила себе вначале недоумение, а потом и презрение в глубоких глазах Клайва. А гнев, который последует за этим? Она поежилась. Чем она думала? Почему сразу не сообразила, что лгать неэтично?
22 
