140 
– Вот так-то лучше. А я… Ну можешь называть меня Кулэйтом. Погоди, погоди, Йон-а-Рахен, Йон-а-Рахен… не помню такого. Какого ты цвета?
– Эм… палевый, а что? – Мирру начало казаться, что он попал в какой-то фантасмагорический бред.
– Палевый? Не помню такой расцветки чешуи, – почти обиженно проговорил Кулэйт после нескольких секунд раздумий.
Йон сполз на пол, едва сдерживая стон. Его приняли за дракона! И неизвестно, как это… этот… в общем, как оно отреагирует на существо другой расы! Но лгать казалось себе дороже.
– У меня нет чешуи. У меня только шерсть, – осторожно произнес он.
– Ты не дракон?
– Нет.
– Странно, а кто тогда? Человек? Нет, у людей волосы, а не шерсть, и у эльфов тоже… Погоди-ка… – Невидимый собеседник вновь умолк, а через несколько секунд радостно воскликнул: – О! Нашел! Ты этот, как его… ну кошак! В смысле, кот!
– Мирр, – холодно поправил его Йон.
– Ну да. Какая разница-то?
– Разница? – Бредовость ситуации достигла апогея. Безопасник уже не мог бояться. Он полностью отдался во власть интуиции и чувств, сперва делая или говоря и только потом позволяя себе подумать: а что это такое он сказал или сотворил? – Скажите, уважаемый Кулэйт, вы дракон?
– Да! – гордо заявил невидимка и тут же добавил чуть тише: – Ну почти. Но ты можешь считать меня драконом.
– Замечательно. А теперь скажите, вам будет приятно, если я назову вас… крылатой ящерицей? – поинтересовался мирр максимально вежливо.
– Что?! – Возмущению Кулэйта, казалось, не было предела, и Йон даже на какой-то миг испугался, что тот обидится и перестанет общаться или в самом деле отключит системы жизнеобеспечения. Но тот, помолчав, сказал уже тише: – Что ж, урок усвоил. Назвать мирра котом – то же самое, что дракона – ящерицей или человека – обезьяной, так?
– Именно.
– Но справедливости ради следует отметить, что вам досталось наиболее симпатичное сравнение, – проговорил «дракон» почти грустно.
Безопасник улыбнулся.
– Да, пожалуй. Кулэйт, скажите – а вы вообще кто? Или, простите, что?
Невидимка опять замолчал – на сей раз на несколько минут.
– К величайшему моему сожалению – скорее что. Я оцифрованная психоматрица главного инженера информационного центра базы ноль четырнадцать дробь зет, Кулэйарианелинета. В какой-то степени меня можно назвать искусственным интеллектом. Слежу за инфоцентром, маскирую от чужих следящих систем, не позволяю расхищать информацию… Ну должен не позволять. Ты – первый за две тысячи лет, кто сюда вломился, если честно.
– На наших картах вообще указано, что это пространство залито пенобетоном. Мы даже не знали, что здесь что-то есть.
– Моя работа! – хихикнул Кулэйариане… тьфу, просто Кулэйт! – Хотя я в последние полтысячелетия очень жалел, что так надежно спрятал инфоцентр. Знаешь, как тут скучно…
– А зачем ты его вообще прячешь? – поинтересовался Йон, как-то незаметно переходя на «ты».
– Как это – «зачем»? Здесь же компьютеры, здесь же информация по проекту «цивилизация» и все такое! План развития стран и разумных рас на тысячу лет вперед! Это же сверхсекретная информация!
– Эта тысяча лет уже давно минула, – чуть насмешливо проговорил безопасник. – Так что все твои страшные секреты совсем не так страшны. Хотя честно признаюсь, мне было бы интересно сравнить то, что есть на самом деле, с тем, что вы планировали много веков назад. Кстати, ты мне уже выболтал эти самые секреты.
– Н-да… – Кулэйт тяжело вздохнул. – Слушай, а какой там у вас сейчас год?
– Пятьсот двадцать восьмой, а что?
– Нет, по общему летоисчислению.
– Понятия не имею. Мы не контактируем с другими расами и цивилизациями, кроме драконов. Да и с драконами-то не очень…
– Жаль… Слушай, может, расскажешь мне, что там у вас творится? Интересно было бы сравнить с моей моделью.
Йон устроился поудобнее, глубоко вдохнул, восстанавливая в памяти давно забытую древнюю историю, и начал рассказывать – кратко, сжато, но выдавая максимум информации по социологическим и прочим изменениям расы и государства. Кулэйт слушал с глубоким интересом, иногда задавая уточняющие вопросы – куда подевались его некоторая неуклюжесть и легкая тень сумасшествия? Безопасник разговаривал с ученым-социологом высочайшего уровня, причем ученым, беззаветно влюбленным в свое дело.
– Убийственно, – простонал Кулэйт, когда мирр закончил. – Как они могли…
– Могли – что? – Мирр чуть напрягся.
140 
