45 
– Может, ты влюбилась?
– Может, и влюбилась, – со вздохом сказала Бренда.
– Ух, ты! А в кого?
– Видишь ли… Дело в том, что…
Мэгги поторопила ее:
– Не томи, выкладывай.
– Я и сама не знаю, – призналась наконец Бренда.
– Как это? Не знаешь, с кем встречаешься?
– Нет, все не так. С кем я встречаюсь, я знаю…
Подошедший к ним официант деликатно прервал излияния Бренды:
– Уже выбрали, что будете заказывать?
– Греческий салат, жаркое из кролика, пломбир и чай, – перечислила Бренда.
Мэгги выбрала омлет, кофе и блинчики с джемом.
– Ну, – выдохнула она, – продолжай!
– А что тут продолжать? – Бренда пожала плечами. – Я встречаюсь… встречалась… встречаюсь с парнем, он заботлив, внимателен и нежен. С ним интересно общаться, легко и уютно находиться рядом. Но он… наверное, он слишком хороший? Не могу понять. Не могу отказывать ему в общении, но и безудержной страсти в себе не ощущаю.
– А второй? Кто же второй? – жадно спросила Мэгги.
– Крупный бизнесмен, влиятельный человек. Но я для него, похоже, пустое место. Глупенькая девочка, красивая кукла, не более того.
– Значит, он просто дурак. Как можно считать тебя глупенькой, да к тому же еще и куклой? – возмутилась Мэгги, принимаясь за дымящийся омлет. – А, может, он просто пытается самоутвердиться за твой счет? Я читала, что такое бывает.
– Не думаю, – ответила Бренда. – Зачем ему самоутверждаться? Он вполне состоятельный и состоявшийся человек. Ну, разве что он решит со мной поиграть… Но зачем бы ему это было надо? Не похоже, что у него есть поводы для скуки.
Мэгги покачала головой.
– Да как ты не понимаешь? Играют необязательно от скуки. Играть можно из интереса. В том числе – из спортивного. Кучу вещей люди могут делать из интереса, из любопытства. Притом что им совсем необязательно страстно хочется это делать.
– Не знаю… Может быть, ты и права.
Бренда внезапно поймала себя на том, что не назвала Мэгги ни имени Патрика, ни имени Ральфа. Кажется, она не хочет доверять все подробности истории с Лэнгдоном кому бы то ни было, даже хорошей подружке. Потому ли, что эта история так важна для нее? Или потому, что она угнетает ее, заставляет стыдиться и рефлексировать?
– Знаешь, – неожиданно сказала Бренда, – не хочу больше говорить об этом. Как-нибудь образуется. Я в это верю. Давай лучше поговорим о тебе? А то все мой бизнес да мои дела. Что обо мне говорить? Это не слишком-то интересно.
– А обо мне что говорить? – Мэгги неожиданно отложила вилку и поскучнела. – Что толку говорить обо мне? У меня совсем не такая яркая и интересная жизнь, как у тебя. Брен, ты живешь, как в романе. А у меня ничего нового. Снимаю квартиру, выплачиваю кредит за машину. Иногда па подкидывает денег, но этого пока мало. Работаю целый день в приемной телефонисткой, а когда прихожу домой, валюсь без задних ног. Сил нет ни на аэробику в зале, ни на пробежки в парке.
– Но ты вроде не поправилась, – осторожно вставила Бренда, разглядывая худенькую подругу.
Мэгги мотнула головой, и каштановое каре дрогнуло от этого движения.
– Поправишься тут, когда сидишь на одних кашах, диетических хлебцах и кофе.
– Неужели тебе не хватает денег на еду? – поразилась Бренда.
– Ну, не все так плохо, – засмеялась Мэгги. – Скорее мне просто не хватает времени. Утром пытаюсь поспать подольше, в результате на завтрак пью офисный кофе. Днем тоже особо не потрапезничаешь – бесконечные звонки, подшивка документов, поиски каких-то бумажек в архиве. А вечером… Знаешь, Брен, для себя одной почему-то совершенно не хочется готовить.
– Ты до сих пор одна?
– Да, я одна, – кивнула Мэгги. – С того времени, как мы разбежались с Бобом, никто более-менее подходящий не подворачивался мне под руку. – Она вздохнула, на ее глаза вдруг навернулись слезы. – Боже мой, а ты жалуешься мне, что твой бойфренд нежен, заботлив, интересен. А я бы с удовольствием готовила кому-нибудь ужин… Но некому.
– Послушай, – с сомнением начала Бренда, – может, тебе просто сходить куда-нибудь, развеяться? Запишись в бассейн или на курсы французского – вдруг познакомишься там с кем-то? Ты же молодая, симпатичная девочка, зачем тебе переживать?
Мэгги махнула рукой.
– У меня ощущение, словно я лежу в тумбочке и покрываюсь пылью, никому не нужная и всеми позабытая. А еще работа эта невразумительная…
– Ты не пробовала сменить ее?
– Зачем? На что? Не представляю, кем еще я могу работать.
45 
