122 
– Нет! – У Дианы и прежде было предчувствие, что разговор будет посвящен именно этой теме.
– Боюсь, что тут я согласен с Дианой, – спокойно ответил Майор. – Думаю, настало время предоставить возможность Бюро заняться этим мустангом.
– У них руки связаны. Закон запрещает убийство любой дикой лошади. Если люди из Бюро попытаются его отловить, то, возможно, еще кто-то погибнет или будет изувечен.
– Оставьте мустанга в покое. Пусть забирает своих четырех кобылиц, – предложила Диана.
– Если бы я был уверен, что он этим ограничится, то согласился бы с вами, но, я полагаю, он не успокоится. – Хотя Холт явно дискутировал сейчас с Дианой, обращался он тем не менее к Майору. – Он вернется, чтобы увести еще лошадей. Почему бы и нет? Ведь они практически не защищены. Ему не приходится сражаться с другими жеребцами. Страх перед человеком у него, по-видимому, окончательно рассеялся. Он перестал быть просто неприятностью. Теперь он представляет собой реальную опасность. – Холт методично приводил свои доводы, не проявляя ни нетерпения, ни желания убедить. – С ним должно быть раз и навсегда покончено.
– Нет! – громко повторила Диана.
– В твоих словах, Холт, конечно, есть определенная логика, но…
– Я не пытаюсь сейчас получить ваше разрешение, Майор, – перебил Холт. – Я предпочел бы просто отправиться утром на поиски, не говоря вам ни слова, потому что у меня нет желания вмешивать вас в это дело. Я беру всю ответственность на себя. Каковы бы ни были последствия, они коснутся лишь меня одного.
– Ты же не собираешься отправиться в одиночку? – Выражая свою обеспокоенность, Майор тем самым давал косвенное согласие на предстоящую охоту.
– Нет. Дон попросил меня взять и его, – поколебавшись, ответил Холт. – И думаю, что Гай поедет тоже.
– Он еще не решил? – спросила Диана с замиранием сердца.
– Еще нет.
– Он сделает все, чтобы остановить вас.
– Да, думаю, он попытается.
– Не делайте этого, Холт, – в голосе Дианы прозвучали просительные нотки.
Но он опять перестал обращать на нее внимание.
– Мы, очевидно, не увидимся больше с вами до отъезда, Майор.
– Будьте осторожны.
– Конечно, Майор.
Резко развернувшись, Холт быстро пошел к двери. Диана продолжала следить за ним взглядом, лихорадочно подыскивая слова, чтобы остановить его, но на ум так ничего и не пришло. Дверь закрылась, и она с надеждой посмотрела на Майора, единственного человека, который еще мог что-то изменить.
– Ты должен остановить его.
– Как? – Его взгляд был усталым и печальным. – Я не могу заставить Холта остановиться. Он – мужчина. Я не могу запретить ему делать то, что он считает необходимым.
– Но он работает на тебя. Если ты…
– Ты хочешь, чтобы я пригрозил ему увольнением? Ничего не выйдет. Он мгновенно разгадает мой блеф, потому что это в самом деле будут лишь угрозы. Даже если я его действительно уволю, он все равно поедет и убьет жеребца. Ведь ты же сама все слышала. Он, собственно, и не спрашивал моего согласия, поскольку заранее знал, что я его не дам.
Диана все это понимала, но смириться не могла.
– Ты не можешь позволить ему это сделать. – Майор лукаво склонил голову и спросил с легкой иронией в голосе:
– Ты за кого, собственно, беспокоишься, за мустанга или за Холта?
– Холт – человек, а мустанг – всего лишь лошадь. Конечно же, я беспокоюсь за Холта. – Диана в волнении поднялась со стула.
– И это твой единственный мотив? – продолжил Майор.
– Должен же быть какой-то разумный способ остановить его. Ведь ты его тоже любишь. – В пылу своего отчаянного беспокойства Диана даже не заметила, как проговорилась. – Ты обращался с ним как с сыном чуть ли не с самого первого дня. Холт был для тебя всем, чем не могла быть я. Как же ты можешь так спокойно позволить ему сделать это, если он так же дорог тебе, как и мне?
– Это правда. Во многих случаях я относился к нему как к сыну. Но я не могу целиком согласиться с твоими словами. – Складка залегла у него меж бровей. – Мои чувства к нему никогда не имели ничего общего с любовью к тебе, моей дочери. С той самой минуты, как ты появилась на свет, я ни за что не променял бы тебя даже на десять таких сыновей, как Холт.
– Так останови же его. Останови его ради меня!
– Я готов сделать ради тебя все, что только в человеческих силах. – В его словах послышалась горечь старого, уставшего человека. – Я и луну с неба достал бы для тебя, если 6 смог. Но ты требуешь от меня невыполнимого. Нет, я не могу остановить Холта. Даже ради тебя.
122 
