126 
Холт прервал их своим резким голосом:
– Отлови лошадей, которых мы возьмем завтра, и приведи их на конюшню.
– Слушаюсь, – с готовностью выпалил Дон, прежде чем исчезнуть с глаз.
Только после этого Холт высвободил Диану из своих объятий. Он подобрал валявшиеся на полу сумку и подпругу. Диана наблюдала за его действиями, все еще пребывая во власти тепла покинувшихее рук и чудесного ощущения недавних жарких поцелуев.
– Так я… не смогу уговорить тебя не ехать?
В его искоса брошенном на нее взгляде читалась легкая издевка.
– Я, пожалуй, позволил бы тебе попытаться, но боюсь, это не даст желаемого результата. – И он решительно мотнул головой. – Ты не сможешь остановить меня.
– Тогда я еду с тобой, – заявила Диана.
– Я догадывался, что этим кончится, – с досадой ответил Холт, никак, впрочем, не прокомментировав ее решения.
Диана продолжала стоять в ожидании дальнейших его слов, но Холт невозмутимо возился с конской амуницией. Тогда она тихо повернулась и вышла из мастерской, направляясь назад в дом.
Диана заерзала в седле, физически ощущая буравивший ее спину взгляд Гая. Она взглянула на ехавшего перед ней Дона и дальше – на вереницу лошадей, тяжело ступавших по каменистому дну расщелины. «Успокойся, – говорила она себе, – все мы сейчас немного взвинченны». Недавняя гибель Руби лишила очередную экспедицию того приподнятого настроения, которое, так или иначе, обычно ощущалось в дальнем походе. Всем им явно не хватало этого завзятого говоруна, заполнявшего томительные паузы то своим ворчаньем, то бесконечными ковбойскими байками. Даблюдая прошлым вечером за тем, как Дон разводил костер, Диана почувствовала, как защемило ее сердце от грустных воспоминаний.
Табун они обнаружили еще час назад, и теперь Холт размышлял о тактике предстоящей погони. Утомительное преследование, несомненно, скоро начнется, и действовать они будут по той же простой и эффективной схеме, которая, впрочем, стоила Руби жизни. Но только такие действия гарантировали успех операции. Первым делом надо было овладеть кобылицами, а затем настанет очередь мустанга.
Ехавший во главе отряда Холт придержал лошадь и указал Гаю на то место, которое тот должен был занять, принимая эстафету погони. Гай отстал, а остальные всадники продолжили свой путь. Мало-помалу все заняли свои места на маршруте. Холт остался в одиночестве, готовый выступить первым номером.
В течение вот уже трех дней они шли по следам маленького табуна, непременно соблюдая разумную дистанцию, памятуя о том бешеном отпоре, который мог оказать жеребец в случае, если посчитает нависшую над его гаремом угрозу слишком явной.
На четвертый день преследования и после почти шести дней, безвылазно проведенных в седле, боль во всех мышцах буквально сковала тело Дианы. Сейчас она пыталась хоть немного расслабиться, положив ногу на луку седла, уперевшись локтем в колено и опустив голову на раскрытую ладонь. Ее лошадь стояла в тени изуродованной пустыней акации, беспрестанно топая копытом в попытках отогнать назойливых мух. Чувствуя себя окончательно вымотанной, Диана искренне надеялась подольше не слышать звуков приближающегося табуна. Ведь это означало бы, что пришла ее очередь присоединиться к охоте. Ей не хотелось делать ни единого лишнего движения. Она не была даже уверена, сможет ли вообще пошевелиться.
Сухой треск разорвал неподвижный воздух, и Диана вскинула голову. Когда звук немедленно повторился еще раз, по спине Дианы пробежали мурашки. Ружейные выстрелы. Это сигнал. Диана сняла ногу с седла, уже не обращая внимания ни на боль в мышцах, ни на ломоту в суставах, и вставила носок сапога в стремя. Она ждала третьего выстрела, что означало бы, что произошло какое-то несчастье.
Последовала продолжительная пауза, затем звук двойного выстрела повторился. Колени девушки задрожали, когда она смогла наконец расслабиться. Тревога оставила ее. Два выстрела означали только то, что жеребец наконец отделился от кобылиц. Диана развернула коня в направлении так испугавших ее звуков и выехала из своего укрытия.
Она прибыла на место сбора последней. Беглянки были уже заарканены и взнузданы. Кобылицы находились в самом плачевном состоянии: кожа на ребрах натянулась, организм лошадей был предельно обезвожен. Гай и Дон пожертвовали воду из своих фляжек, чтобы хоть как-то утолить жажду измученных животных. Диана остановились рядом с Холтом. В его чертах угадывалась одновременно усталость и непоколебимая решимость во что бы то ни стало добиться своего. Взгляд его прищуренных от неумолимого солнца глаз был устремлен куда-то вдаль, несомненно, туда, где скрылся из виду белый иноходец.
126 
