61 
– Хочу посмотреть на твою руку, – сухо напомнил ей Холт и достал футляр с дорожной аптечкой.
– Твою руку? – автоматически повторил за ним Гай. – А что случилось с твоей рукой? Я думал, ты не поранилась.
– Всего-то содрала кожу на локте. – Диана сама уже забыла об этой неприятности, настолько незначительным было это событие в их поездке. – Навряд ли что-то серьезное.
– Во всяком случае, надо промыть и продезинфицировать ссадину, – резонно заметил Холт.
Возразить тут было нечего. Она помедлила несколько мгновений, пока он устраивался поближе к огню, и наконец подошла, встав напротив него на колени и протянув ему руку. Холодными пальцами он равнодушно закатал разорванный рукав ее рубашки. Диана предпочла смотреть на костер, а не на склоненную перед ней темноволосую голову Холта.
Холт обернулся и открыл аптечку.
– Вынь руку из рукава.
Требование его было вполне логично, так как грязные лохмотья разорванной ткани непременно помешали бы обрабатывать ссадину. Хотя Гай и пробурчал при этом что-то недовольное, она покорно расстегнула пуговицы рубашки и высвободила из рукава свою левую руку. В качестве уступки протестующему мычанию Гая Диана запахнула полу на груди, прикрыв наготу, словно Холт меньше Гая был знаком с особенностями ее фигуры.
Холт не подал вида, что заметил ее целомудренный жест. Рукой опытного лекаря он промыл рану и нанес слой обеззараживающей мази. Закончив с этой процедурой, он поднялся и убрал футляр аптечки в седельную сумку. У Дианы осталось ощущение, как после скоротечного медосмотра у случайного врача.
– Спасибо, – холодно поблагодарила она, поддержав атмосферу обезличенности взаимного общения, столь милую сердцу Холта.
Как только Диана привела свою одежду в порядок, Руби подал голос:
– Если бы меня спросили, то я сказал бы, что вам здорово повезло отделаться небольшой царапиной. Езда на лошади в непроглядной тьме обычно грозит гораздо худшими неприятностями. Вообще-то я гроша ломаного не дал бы за успех вашей погони, после того как этот красавец сорвал наших лошадей с места. Мне свободно можно было пощекотать во рту, когда я увидел, что вы и впрямь возвращаетесь с удачей.
– Просто нам действительно повезло, – заключил Холт.
– Повезло? – фыркнул Руби. – Всем нам здорово повезло, что все лошади не разбежались кто куда. Когда мустанг рванул через заграждения, я уже решил, что нам предстоит целая ночь родео с завязанными глазами.
– И никаких признаков предстоящего переполоха не было, – задумчиво проговорил Гай. – Жеребец всех нас застал врасплох. Кто бы мог ожидать от него такого коварства? Он тихо подобрался к завалу и смел его одним махом без всякой подготовки и колебаний. А затем он решил разделаться и с нами. Когда эта туша на меня налетела, я думал, что живым мне не выпутаться. У него хватило ума и на то, чтобы разогнать наших лошадей, с тем чтобы лишить нас возможности броситься за ним в погоню.
– Не стоит приписывать способность к разумным действиям животному, которого природа наделила лишь инстинктами, – хладнокровно парировал Холт. – Мустанг увидел, что из-за завала единственным выходом из пересохшего русла была та дорога, по которой они туда ворвались, так что выбора у него не было. А ты, как и наше сооружение, оказался при этом на его пути. Что касается лошадей, то они просто-напросто были перепуганы всеобщей сумятицей, вот и рванули врассыпную. Никто на них не нападал.
– В ваших словах, безусловно, есть доля истины, – согласился Руби. – Но никогда нельзя быть уверенным, что при необходимости дикая лошадь не станет нападать. Нападет, да еще как! Ведь это просто дьявол на четырех ногах! Вы же сами видели, что он натворил на ранчо Майора.
– Обладая недюжинной силой и скверным характером, этот жеребец не стал отбивать кобыл у другого мустанга. А вместо этого пролез на огороженное ранчо. Не вижу логики вего действиях, учитывая, что в этих горах достаточно диких кобылиц, – заметил Гай.
– Вот-вот, этому должно быть какое-то объяснение, – поддержал его Руби и, зябко поежившись, придвинулся ближе к огню. – Когда я еще мальчишкой участвовал в отлове диких мустангов, опытные старики рассказывали, что не раз видели, как самые матерые и свирепые жеребцы пасутся в гордом одиночестве, не имея при себе ни одной кобылы. Ковбои полагали, что такие мустанги считают, что слишком хороши для обыкновенных кобылиц. Возможно, и этот дикарь тоже из их породы и однажды положил глаз на чистокровных лошадок Майора. Не родился еще такой мустанг, который не уведет за собой при случае домашних лошадей. Такая уж у них натура.
61 
