24 
– Мы разрываем трастовый договор с Ремом Вяхиревым! Он опять не заплатил налоги.
Заседания правительства тогда были открыты для журналистов – шокированные корреспонденты схватились за мобильные телефоны. Кириенко продолжал: поскольку Газпром в июне заплатил только треть положенных налогов, Госналогслужба приступает к аресту его имущества и счетов.
Но через пять минут звонок раздался у самого Кириенко.
– Да, да! Слушаю, Борис Николаевич! Что?!
Всем стало ясно, что Ельцин не поддержал натиск премьера.
Несколько минут спустя Кириенко позвонил спикер Госдумы Селезнев:
– Да, Геннадий Николаевич. Уже звонил, – говорил Кириенко. – Да, торопиться не будем. К вам? У меня, к сожалению, нет времени. Провожу заседание правительства.
Селезнев вызывал Кириенко на ковер. В Госдуму позвонил зампред правления Газпрома Вячеслав Шеремет (Рем Вяхирев находился на переговорах в Вене), и депутаты по его требованию прекратили «до выяснения ситуации с Газпромом» обсуждение необходимого правительству пакета антикризисных законов. Приехавшего главу Госналогслужбы Бориса Федорова встретили репликой «они бы еще дворника прислали» – и потребовали премьера.
В итоге Сергей Кириенко подчинился и в Думу приехал. А Борис Ельцин через пресс-секретаря заявил, что «не было и речи об аресте имущества и счетов Газпрома или смене совета директоров и председателя правления Рема Вяхирева»; правда, похвалил «принципиальный подход правительства», но при этом атака, в общем-то, была отбита.
Только Рему Вяхиреву пришлось срочно вылететь из Вены, чтобы подписать с Кириенко протокол, гарантировавший своевременную выплату налогов.
«Операция 2 июня» имела и еще одно последствие – она сорвала приватизацию «Роснефти», крупнейшей государственной нефтяной компании. В момент атаки Рем Вяхирев находился в Вене именно потому, что вместе с главой «Лукойла» Вагитом Алекперовым вел переговоры с руководством компании Royal Dutch Shell о создании консорциума, который мог бы выкупить «Роснефть» на предстоящем аукционе. Заявление Сергея Кириенко об аресте счетов Газпрома подоспело как раз в тот момент, когда переговоры были почти завершены. Royal Dutch Shell спешно покинула консорциум и отказалась участвовать в приватизации «Роснефти». В итоге приватизация «Роснефти» так никогда и не состоялась.
Конфликт продолжался весь июль. Атака правительства Кириенко на Газпром показала, что Газпром больше не является неприкосновенным, каким он был при Черномырдине. Более того, продемонстрировала, что с Газпромом можно бороться.
До того момента у Газпрома был имидж непобедимого титана. Считалось, что именно тот кандидат, на поддержку которого бросит свои силы Газпром, неминуемо выиграет следующие президентские выборы. Атака Кириенко не была успешной, но помогла нащупать слабые места в бастионе Вяхирева.
Как рассказывает Сергей Зверев, руководивший в тот момент информационной кампанией по обороне Газпрома, в правительстве тогда не было четкого понимания, кому же принадлежит Газпром:
– Ходили легенды о том что, Газпром принадлежит лично Вяхиреву, Черномырдину, Шеремету, Пушкину. Ходили легенды, что все разворовано, что чудовищная коррупция. На самом деле Газпром представлял собой сложное переплетение личных интересов менеджмента и интересов Газпрома как корпорации. И не всегда интересы корпорации превалировали над интересами менеджмента. Были одиозные фигуры, вроде покойного Гуслистого. А были честные профессионалы. Покойный зампред правления Ремизов говорил: «Вот я, например, не то что другие. Я не ворую. А смотреть на то, как это делают, противно».
Пригрозив разорвать трастовый договор с Вяхиревым, Кириенко, очевидно, хотел проверить, насколько сильны позиции главы газового монополиста и насколько он уверенно себя чувствует в борьбе против государства. На тот момент 40 % акций были закреплены в федеральной собственности – 35 % управлял Вяхирев, а 5 % – Мингосимущество. Еще 0,9 % государственных акций распоряжалось РФФИ. 30,3 % принадлежали российским физическим лицам (из них почти половину – 15 % – первоначально получил трудовой коллектив Газпрома и его менеджеры, 5 % – народы Севера, остальные были проданы на чековых аукционах). 15,7 % принадлежали российским юридическим лицам. 2 % – иностранцам. 10 % в 1992 году выкупил сам Газпром для продажи через ADR. 1,1 % акций являлись взносом в уставный капитал «Росгазификации».
24 
