29 
Радость Элизабет, ее возбуждение, ее идеи по украшению киоска и по аранжировке цветов – все это вихрем закрутило Кристину, и у нее не было времени проанализировать свои эмоции, свою реакцию на вполне предсказуемое и в то же время неожиданное, очень тревожное объявление войны со стороны леди Стабингтон.
Когда же Кристина наконец освободилась, она сбежала от удушливой жары сада, сняла шляпу, неторопливо перешла дорогу и через церковный двор направилась к лесу, который манил прохладой и тишиной. Перебравшись через изгородь, она стала подниматься к «наблюдательному пункту». Она вспомнила, как много лет назад они с Гарри той же дорогой убегали от экскурсантов, приехавших в церковь. То был очень важный день – день, который кардинально изменил всю ее жизнь!
Забавно: если бы она тогда не пришла сюда, не уединилась бы с Гарри в тени сосен, то, возможно, и не убежала бы с ним, не прожила бы ту заманчивую, безвкусную и в конечном итоге убогую жизнь с ним и не вернулась бы в Грин-Энд, чтобы подвергнуться остракизму и наказанию за грехи, совершенные много лет назад.
Кристина добралась до «наблюдательного пункта» и села на землю, покрытую толстым ковром из хвои. Ничего не изменилось: тот же запах, то же ощущение безопасности, изолированности от суеты и шума.
Она спрятала лицо в ладонях. Как много всего случилось с тех пор, как она в последний раз была в этом месте! Но сильно ли изменилась она сама, спросила себя Кристина. Естественно, она стала старше, но научила ли ее чему-нибудь жизнь? Принесли ли ей боль и страдания, через которые ей пришлось пройти, что-нибудь еще, кроме разочарования и потери уверенности в себе? Какой бы она стала, если бы не познакомилась с Генри, если бы не прожила эти полные сначала восторга, а потом разрушенных иллюзий годы с ним? Стоило ли оно того? Стоили ли первые годы счастья страшной душевной боли и страданий впоследствии?
Как же трудно понять, что творится в собственной голове, как сложно бесстрастно взглянуть на себя! Кристине казалось, что у нее в сознании царит полнейший хаос, как будто мысли в мозгу сталкиваются друг с другом и разлетаются в разные стороны.
Воспоминания внезапно нахлынули на нее в виде разрозненных фотоснимков. Вот Гарри целует ее на сцене после того, как упал занавес и закончился первый спектакль, в котором она сыграла главную роль. Вот Гарри стоит прислонившись к кроватному столбику в мерзкой меблированной комнате в Бристоле, жилетка расстегнута, волосы свисают на лоб; он пьян и чем-то недоволен, а она ошеломленно смотрит на него из кровати. Гарри, все время Гарри. Все ее воспоминания только о Гарри.
А о тех годах, что были после того, как он бросил ее, ей практически нечего вспомнить. Жизнь стала монотонной в своем убожестве. Не было никаких главных ролей, лишь длинная, наводящая ужас череда крохотных ролек, меблированных комнат, ссор из-за денег, жесткой экономии и неудач, неудач, неудач. Не было ничего, что стоило бы вспомнить, высоко оценить. Ни дружбы, ни любви.
– Какая пустая трата жизни!
Кристина сообразила, что произнесла эти слова вслух. Отняв руки от лица, она услышала приближающиеся шаги, оглянулась и увидела, что к ней приближается какой-то мужчина. Он нес под мышкой ружье, а у его ног бежал спаниель. Тут Кристина узнала его. Она не сочла нужным встать и сидела, ожидая, когда Майкл Фарли подойдет поближе. На его лице отражалось крайнее раздражение.
– Вы находитесь в частных владениях, – коротко и резко произнес он.
Его тон вызвал у Кристины негодование.
– Это так важно?
– Это моя земля, и я не желаю, чтобы ее использовали как общественную территорию.
– Я готова заплатить за «преднамеренный» ущерб, который могу нанести.
Кристина злилась, поэтому не удержалась от колкости, а Майкл Фарли эту колкость заметил. Он изумленно уставился на нее.
– Теперь я вас узнал. Вы опекун того самого дьяволенка, которого я поймал на браконьерстве. Так, ясно, он снова был здесь. Вы знаете, чего ожидать, когда я в следующий раз поймаю его.
Кристина окинула его ледяным взглядом. «Он угрожает, – подумала она. – За его свирепостью, за этой злостью на всех, кто ступает на его землю или охотится на ней, что-то кроется». Задыхаясь от негодования, она выпалила:
– Известно ли вам, мистер Фарли, что очень многие обитатели Грин-Энда, которые прожили здесь всю жизнь и предки которых тоже жили здесь веками, считают, что имеют такие же права, как и вы, если не большие, находиться здесь.
29 
