11 
Несмотря на то, что Эвелин сначала ужаснули проявления его влюбленности, его отношение к ее резкому отпору задело ее самолюбие. Она уверяла себя, что неверно поняла его, и терзалась от любопытства, ошиблась она или нет.
Между тем ее отец навел справки о Нормане. Лорд Брора был поражен тем, что услышал. В действительности рассказы о способностях Нормана и о его растущем состоянии не были преувеличены. Лорд Брора находил, что бремя налогов становится невыносимым, и принял решение.
— Мне нравится этот человек, — сказал лорд Брора своей дочери. — У него есть воля и ум. Ты могла бы сделать хорошую партию.
— Я больше никогда не выйду замуж, — тихо сказала Эвелин.
— Когда я умру, — сказал отец, — тебе не на что будет жить, потому что это поместье и каждый пенни перейдут к сыну Артура. Ты ведь знаешь, что я ничего не смогу тебе оставить.
— У меня есть деньги Колина, — ответила Эвелин.
— Ничтожные пятьсот фунтов в год, — фыркнул отец. — Это не очень-то поможет тебе, особенно с ребенком на руках.
Немного встревоженная, Эвелин нахмурилась. Она отдавала себе отчет в том, что если Норман будет хорошо относиться к Скай, проблема второго замужества обретет другую окраску. Девочка достигла такого возраста, когда ей требовалась хорошая гувернантка или первоклассная школа. Но ни для того, ни для другого в настоящее время не было денег.
Желание дать образование дочери и беспокойство отца за ее будущее привели ее к решению в пользу Нормана. Она и раньше колебалась, но теперь всякие сомнения исчезли. Ей было трудно сопротивляться настояниям отца, и, кроме того, Норман нравился ей. Он привлекал ее и физически, хотя она повторяла себе, что ни один мужчина не займет место Колина.
В конце концов она сдалась, и они поженились. Она считала, что приносит себя в жертву, все же была кроткой и привлекательной, пока не наступил день брачной церемонии. Внезапно вспыхнувшее горькое желание причинить ему такую же боль, какую она испытала от потери Колина, превратило их отношения во враждебные. Эвелин пыталась изменить свою натуру, быть хотя бы благодарной своему мужу за его щедрость, но еще больше ненавидела его за то, что он дает ей. Она с отвращением принимала драгоценности, которыми он осыпал ее, потому что их дарил не Колин. Она ненавидела деньги, которые могла тратить на дома, мебель, платья. Со страстью, подчас удивлявшей ее, она желала, чтобы все эти удовольствия были связаны только с прошлым, с Колином, а не с человеком, предлагавшим их ей теперь.
Она была напугана неистовством своих чувств, так напугана, что контролировала себя со строгостью, которая никогда, ни на одну минуту не позволяла ей расслабиться.
Только Скай приносила Норману счастье, когда он был женат. Он полюбил свою маленькую падчерицу с первого момента, как увидел ее. Она была маленькой, пухленькой и совершенно не похожей на мать. Смеющиеся серые глаза и ярко-рыжие волосы она унаследовала от отца.
В первые месяцы женитьбы Эвелин пыталась заставить дочь называть Нормана «папа» или одним из обычных имен, которые дают отчиму, но Скай упорно называла его Норман. Это радовало его и возвращало ощущение молодости.
Он неизменно чувствовал себя молодым в компании Скай, по контрасту со временем, проведенным с Эвелин, когда ему казалось, что он безмерно стар. Его жена действовала на него угнетающе, тогда как падчерица вдохновляла его. До встречи со Скай он и не предполагал, что любит детей.
Когда Эвелин умерла, он просил Скай по-прежнему жить с ним, но лорд Брора настоял, чтобы она вернулась в замок на каникулы, и у Нормана не хватило решимости забрать ее из школы. Она была счастлива там, и он продолжал платить за ее пребывание в школе, хотя лишался ее общества. Он навещал ее во время учебы при любой возможности и ждал этих посещений, пожалуй, больше чем она.
Когда Скай исполнилось восемнадцать, она сказала Норману, что в Лондоне она хотела бы снимать квартиру с подругой, а не жить у него. Он был горько разочарован, потому что хотел открыть для нее особняк на Белгрейв Сквер. Но он был достаточно умен, чтобы понять ее стремление к независимости, и согласился с ней без спора. Скай выросла с желанием самовыражения, что в какой-то степени явилось реакцией на постоянную подавленность ее матери. Она всегда была милой, откровенной и привязанной к своему отчиму, но их интересы лежали в разных плоскостях, и он знал, что они никогда не смогут стать друг для друга тем, на что он надеялся, когда она была ребенком под его защитой.
11 
