41 
Эллен посмотрела ему в глаза и увидела, что в них больше не было боли. Он тоже смотрел на нее, и его взгляд горел страстью. Ее это не удивило: он ведь мужчина, который очень любит женщин. Больно, конечно, признать, что она не единственная, но сейчас ее интересовало не это. Ей необходимо знать все про Джоша.
— Ищешь, кому бы еще помочь, Эллен? — спросил он и передвинул ее у себя на коленях немного подальше. — В этом нет необходимости, хотя Элис и права. Я действительно единственный сын у отца, и правда то, что он никогда не был хорошим мужем и отцом. Думаю, в его характере это не заложено. Он бывал дома, лишь когда надо было произвести положительное впечатление на будущую жену. Тогда он звал меня спуститься вниз, в гостиную, и расспрашивал об отметках или о чем-нибудь в этом роде. Но, Эллен, я не хочу, чтобы ты задумывалась о моей жизни. Все давно прошло. Я обрел мать в лице Элис, и ты не должна смотреть на меня как на своего очередного подопечного. Ты сама сказала, что теперь я взрослый человек. Прошлое не имеет значения, правда? — Голос его звучал мягко, и он смотрел ей прямо в глаза.
Но это была неправда. Прошлое имело значение. Ей хотелось погладить его темные шелковистые волосы. Он нуждался в любви и не получил ее. Может быть, поэтому теперь он сам не умеет любить. А возможно, она влезает в его личные дела, не имея на то права.
— Хорошо, — со вздохом сказала Эллен и провела ладонью по его подбородку и по щеке. — Я поступлю так, как ты хочешь. Прошлое есть прошлое, а ты — взрослый мужчина. — Она посмотрела на него из-под опущенных ресниц.
Сдерживая смех, с улыбкой Джош произнес низким волнующим голосом:
— Эллен, не расстраивайся из-за меня. Жаль, что тебя не было рядом, когда я был мальчишкой. Мы утешали бы друг друга. Но если бы ты вот так сидела у меня на коленях, то узнала бы, какой я взрослый. И извиняться я тогда бы не стал.
Эллен выпрямилась и замерла, ощутив, как твердеет его плоть. Джош со стоном поцеловал ей ладонь и неожиданно опустил с колен.
— Поработаем, — распорядился он. — А то у меня мысли только об одном — как уложить тебя в постель, хотя я знаю, что это невозможно.
Эллен стояла и смотрела на него. Отходить ей не хотелось.
— Джош, я...
Но он прервал ее. Положив книгу, в которую так и не заглянул, он сказал:
— Я мужчина, а не монах и изо всех сил стараюсь не касаться тебя, как обещал. Так что, пожалуйста, работай и дай мне возможность не думать о твоих женских прелестях. Полагаю, у тебя уйдет пара часов, чтобы разобраться с этой горой документов. К этому времени я начну что-либо соображать головой, а не идти на поводу некоторых других частей своего организма. Тогда и побеседуем и обсудим следующий стратегический шаг.
Это было разумное решение, и Эллен следовало погрузиться в работу, отгородившись от него кипой бумаг на письменном столе. Джош олицетворял собой все то, чего она никогда себе не позволяла. Он опасен для ее здравого рассудка и ее будущего, и ей следует избегать его. А работа... что ж, работа всегда была прибежищем. Но сегодня ей ничего не лезло в голову — ведь Джош сидел в нескольких метрах от нее. Джош признался, что хочет спать с ней. И он говорит, что ей надо сидеть спокойно и работать, когда все ее мысли направлены на то, чтобы заняться с ним любовью.
Тогда придет конец всему. Он выкинет ее из своей жизни, как делал это с другими любовницами.
Эллен, не глядя, схватила верхнюю бумагу из стопки. Она хотела Джоша, хотела, чтобы он целовал ее, касался ее тела, но... ей не хотелось, чтобы их отношения тут же закончились. Разумом она понимала, что надо кончать игру сейчас, а душа требовала продолжения.
Эллен заставила себя переключиться на работу, и ей даже удалось кое-что сделать. Но это длилось недолго, и, не сдержавшись, она спросила:
— Джош, а что мы будем делать дальше? Ты что-нибудь придумал?
Он не читал, а смотрел на нее. Положив книгу на стол, он встал и подошел к ее столу, не сводя с нее глаз.
— Придумал. — Его голос прозвучал тихо в пустой конторе. Сгустились сумерки, создавая интимную обстановку.
Эллен подняла голову от стола и внимательно смотрела на его твердый подбородок, на горящие глаза. Она не хотела, да и не могла отвести взгляд, а просто ждала, что он скажет дальше.
— Мы должны ответить на один вопрос. — Он наклонился к ее лицу, упершись ладонями в стол.
— Какой вопрос? — спросила она, испытывая смущение оттого, что он находится так близко, но в душе желая, чтобы он был еще ближе.
41 
