13 
И бабу Галю я не могла уже просто так бросить. Она нам стала действительно родной. Душу в нас вложила. И буквально сама жила нами. Она меня, конечно, уговаривала не оглядываться и «выходить за такого хорошего парня». Но я-то понимала: без нас с Ольгой ей придется очень тяжело, и чем дальше, тем хуже. И возраст ее уже давал о себе знать. Сейчас она еще бодренькая, на ногах, а через несколько лет… Правда, Левон предлагал и ее взять с собой, но она решительно отвергла его приглашение: я, мол, от своего Гены никуда. Он меня лежит-дожидается, как же я его брошу? Можно подумать, много хорошего она видела от своего Гены.
Так и не решилась я на замужество. Левон еще долго пытался уговорить меня и приезжал с подарками. Но я твердо стояла на своем: Ольга будет расти в Москве.
Потом Левон как-то поспешно женился на младшей сестре друга детства. И, естественно, приезжать перестал.
Уже в девяностые годы, когда все в нашей стране перевернулось вверх тормашками, я с болью смотрела на знакомый город Ереван — без света, без тепла, с трубами буржуек, торчащими из окон многоэтажных панельных домов, с длинными очередями у дверей хлебных магазинов, и единственно, чему радовалась (хотя радость — совсем неуместное чувство в такой момент), так это тому, что у меня в свое время хватило духа не увезти Ольгу на чужбину. Иначе лихо бы нам с ней пришлось. А теперь мы с Левоном уже много лет вообще живем в разных государствах.
— Ну ладно, — смирилась Гета. — С Левоном, как показала жизнь, ты тоже, наверное, скорее оказалась права, чем не права. Лучше уж все-таки на родине жить. Но уж Романа ты, точно, зря отшила.
— Совсем не зря, — начала спорить я.
— Был бы у тебя с ним дом — полная чаша, — продолжала моя подруга.
— Тут уж, подруга, ты виновата, — решила напомнить я. — Вернее, твои педагогические таланты. Кто, интересно, научил невинного ребенка обливать неприятных мужиков вареньем?
Гета согласилась, но лишь на мгновение.
— Рома был совсем не неприятным. По-моему наоборот, очень фактурный мужик. И, к тому же, не жлоб. И я твою Ольгу всего один раз в жизни попросила мужику подлянку сделать. Я же не знала, что у нее это превратится в практику с каждым встречным-поперечным.
— Счастье, Гетка, что ты в школе не работаешь, — усмехнулась я. — Представляю, скольким питомцам ты бы своей гениальной педагогикой жизни поломала.
— Поэтому-то я и приняла вовремя мудрое решение, — самодовольно отметила она.
Мудрое ее решение заключалось в следующем. На последнем курсе института она решительно заявила, что распределяться в школу не хочет ни под каким видом, ибо это нанесет неизлечимую травму как ей самой, так и ее подопечным, и прибегла к помощи дальнего родственника, который был шофером какого-то большого начальника. Он и замолвил слово за Гету В результате на нее в наш вуз пришла заявка из Университета Лумумбы, где моя подруга стала преподавать русский язык для иностранцев и до сих пор преподает.
— А Ольга восприняла твой урок по-своему, — объяснила я. — Если человек не понравился, надо сделать ему гадость, и он уйдет. Вот она с Ромой и постаралась.
— Видит бог, насчет Ромы я ее не просила! — воскликнула Гета.
Рома возник в моей жизни в середине девяностых, когда я как раз перешла из средней школы в частную гимназию. Гимназию эту организовала одна из наших институтских преподавательниц. Она всегда ко мне хорошо относилась. Вот и переманила меня. Уговаривать я себя долго не заставила. И зарплату мне на новом месте положили совсем другую, и Ольгу за бесплатно учиться приняли. А возможности у сей частной школы были будьте здоровы. Солидные спонсоры для своих же детей старались. И помещение нашли хорошее, и бассейн построили. А уж про лингафонные кабинеты и компьютерные классы вообще не говорю. И, главное, в отличие от многих других частных школ, туда действительно хороших учителей набрали. Они и знания давали и требовали с учеников без скидок на кошельки родителей.
А кошельки, надо сказать, у всех в этом учебном заведении были солидные. Я даже сперва насчет Ольги тревожилась. Конечно, знания важны, но не возникнут ли у нее комплексы из-за того, что у нас достаток другой? И не станут ли ее одноклассники презирать, мол, учительская сестра, черная кость, и им не пара. Ведь очень часто богатые дети воспринимают учителей словно обслугу, людей второго сорта.
Однако волнения мои оказались напрасны. Заводная контактная Ольга легко вписалась в среду, и мало того, что совершенно не комплексовала, так еще сумела настолько себя хорошо поставить, что дружбу с ней очень ценили.
13 
