18 
Когда именно Роман вернулся из своих поездок, не знаю. Он мне не звонил. Я тем более не искала с ним встреч. Лишь полгода спустя мне пришло письмо, из которого выяснилось, что они с Костей теперь живут в Канаде и собираются там осесть. Он звал меня приезжать, уверял, что его дом всегда для меня открыт и я могу стать в нем полноправной хозяйкой. Но в его приглашении ощущались холодность и принужденность. Словно Роману было неловко не выполнить данное обещание. Видимо, у него тоже в душе перегорело. Я предпочла вообще ему ничего не отвечать. Он прислал еще поздравление на Новый год. Я опять не отозвалась, и больше писем не приходило.
— Не была бы тогда дурой, жила бы сейчас в Канаде — продолжала бередить мои старые раны Гета. — И Ольга бы твоя не за Ярика сейчас выходила замуж, а за какого-нибудь канадского Джона. Хотя они там вроде позже женятся. Я бы в гости к тебе ездила. Но, с другой стороны, чего в этой Канаде хорошего? Хрен его знает, как он там устроился. Слушай, — вдруг словно бы осенило ее. — Я только сейчас сообразила: может, Роман тогда тебя сразу с дальним прицелом обхаживал?
— Это как? — оторопела я.
— Понимаешь, в Канаду в один день не съедешь. Значит, Роман наверняка заранее готовил плацдарм. А зачем, спрашивается? Наверняка, у него здесь какие-то проблемы возникли, и пришлось сваливать. Но ведь вы уже встречались, а он ничего тебе не говорил. Не говорил, — с многозначительным видом повторила подруга, — а жениться хотел. А в последний момент поставил бы перед фактом. Куда тебе деться? Иными словами, специально подыскивал себе жену без претензий, которая не взбрыкнет, когда обнаружится, что уровень жизни у вас там хуже, чем здесь. Тут за несколько месяцев ты ни к чему бы по-настоящему не успела привыкнуть, а по сравнению с дозамужней твоей жизнью тебе бы и в Канаде все раем показалось.
— Фантазии у тебя, Гетка!
— Ничего не фантазии, — стояла она на своем. — Он тебе какие-нибудь фотографии в письме прислал?
Я покачала головой.
— А не прислал, потому что нечем похвастаться, — развивала свою догадку Гета.
— Да он вообще больше меня не приглашал.
— По этой же самой причине. Небось совсем обеднел.
— Напридумала глупостей! — вздохнула я. — И что у тебя, Гетка, все в деньги и недвижимость упирается! Вон даже мое будущее личное счастье квартирой измеряешь. Наверное, самое главное все же любовь.
— Любовь — штука хорошая, — согласилась она. — Но только при наличии всего остального. То есть в двадцать лет можно и без остального, — уточнила она. — Хотя, как показывает опыт, твоя Ольга и в двадцать от недвижимости не отказывается и даже очень о ней думает. И о владении, и о преумножении. А уж в нашем с тобой возрасте, дорогая моя… — Она выдержала короткую, но выразительную паузу. — Любить надо с комфортом. Рай в шалаше — не для нас. Цистит заработать можно. Представь себе секс в машине. В наших, к примеру, отечественных «Жигулях», — подругу мою от такой перспективы даже передернуло. — Антисанитарно. Бензином воняет. И не развернешься.
— Гета, я тебе говорю о любви. При чем тут секс, да еще в «Жигулях»?
Она расхохоталась:
— А ты собралась любить без секса? Подруга, — глаза ее плутовски блеснули. — Если ты решила сосредоточить свои поиски на импотенте, шанс у тебя есть. Только и с импотентом в конечном итоге придется где-то жить. Если не спать, то жить. И жилплощади даже больше понадобится. Потому что спать вы наверняка будете в разных кроватях, а еще лучше — в разных комнатах.
— Почему? — решила выяснить я, хотя не собиралась себе никого искать, а уж тем более импотента.
— А какой, извини меня, смысл, спать в одной постели с храпящим мужиком, если он ничего не может? Ради чего мучиться?
Ответа на сей риторический вопрос у меня не нашлось, и я лишь пожала плечами.
— Кстати, — продолжила моя подруга, — ты вот меня все коришь, что я фактор любви не учитываю. На материальном сосредотачиваюсь. А у тебя-то самой хоть одна настоящая любовь была? Любила ты сама кого-нибудь? Подчеркиваю: не тебя, а ты? По-настоящему, сильно.
Я молчала.
— До сорока дожила и ни разу как следует не полюбила, — голос Геты звучал все увереннее и категоричнее. — Думаешь, настоящая жизнь еще впереди, полюбишь и в шестьдесят? Так не бывает. Если раньше, как теперь говорят, гормон не играл, голову от любви не потеряла, теперь уж точно не потеряешь.
18 
