95 
— Что он делал в ту ночь на парковочной площадке? Почему именно он тебе позвонил? Это простое совпадение или за этим что-то кроется?
Дерек старался идти с ней шаг в шаг, что было нетрудно сделать, так как они укрывались от дождя под одним пончо. Бог мой, сколько же у тебя ко мне вопросов!
— Между прочим, как-то раз в Парксвилле ты обещал рассказать, что произошло в ту злополучную ночь, но дальше обыкновенного перечисления фактов не пошел.
— Все дело в том, что, кроме фактов, у меня ничего нет. Все остальное — мои домыслы.
— Я готова домысливать вместе с тобой.
Несколько минут они шли молча, и было слышно только, как капала с веток кленов и елей вода да шуршала опавшая листва у них под ногами. Сабрина подняла глаза и посмотрела на Дерека. Его черты напряглись и заострились, взгляд приобрел жесткое, отстраненное выражение.
— То, что произошло, на первый взгляд не имеет смысла — наконец сказал он. — После суда я месяц за месяцем додумывал это дело до мельчайших подробностей. То под одним углом на него смотрел, то под другим. Ясно только одно: звонок был приманкой, поскольку Падилла планировал меня убить. Он вышел из машины с пистолетом в руке, хотя никакой необходимости доставать оружие у него не было. Я не представлял для него никакой угрозы, даже не знал, кто передо мной.
— А он знал, что ты не имеешь представления, кто он?
— Знал, потому что сделал для этого все. Недаром же он назвался вымышленным именем, да и встречу назначил поздно ночью, чтобы я не мог его узнать. Возникает вопрос: зачем ему нужно было меня убивать? Ни за что не верю, что это могло иметь отношение к тому, что произошло между ним и моим отцом двадцать пять лет назад. В конце концов, на папашу донес он, и уж если кто и должен был мстить, то это я, а не он. Но я-то ему мстить не хотел. Мне даже мысль такая в голову не приходила.
Они добрались до полуразрушенной каменной стены, когда-то окружавшей ферму, и уселись на пожухлую сырую траву. У Сабрины замерзли руки, поэтому она сунула правую в карман его слаксов.
— Поначалу я думал, что попытка меня убить как-то связана с репортажем о свидетелях, над которым я тогда работал, но я никак не мог понять, каким боком к этому причастен Джо Падилла. Были и другие аспекты дела, которые настораживали и говорили, что все гораздо сложнее, чем я поначалу думал.
— Какие другие аспекты?
— Те, что вскрылись в процессе разбирательства. Во-первых, мне отказали в освобождении под залог. Дэвиду, надо сказать, с моим делом пришлось трудно. Я уверен, что мы с Падилла были на парковочной площадке совсем одни. Но прокурор неожиданно представил двух свидетелей — двух подростков, которые якобы занимались сексом в машине на парковке, когда мы с Падилла туда приехали.
— Дэвиду надо было проверить их досье.
— Разумеется, он это сделал и выяснил, что они чисты, как голуби. Мы предприняли дополнительное расследование и выяснили, что эти ребята были виновниками аварии и на них даже завели дело, но, как только пришла пора давать показания на меня, пострадавшая сторона свое заявление забрала и дело, соответственно, было прекращено.
— А нельзя ли было как-нибудь принудить пострадавшего дать показания на этих подростков?
— Как? Дэвид говорил, что в тот момент, когда он в последний раз с ним разговаривал, этот человек имел весьма бледный вид. Другими словами, на него основательно надавили, потребовали, чтобы он забрал заявление. Но доказать этого мы не могли. И тут мне впервые пришла в голову мысль, что за всеми этими махинациями стоит какой-то могущественный человек. В моем последнем репортаже я не касался ни одной персоны такого калибра, поэтому я стал просматривать предыдущие репортажи, пытаясь понять, кого же я, сам того не ведая, мог задеть и превратить в своего смертельного врага.
Дерек надолго замолчал и глубоко задумался. Сабрина не сразу решилась обратиться к нему с вопросом:
— И кто же был этот человек, Дерек? Тебе удалось это выяснить?
После продолжительной паузы Дерек снова заговорил.
Но он не стал отвечать на ее вопрос напрямую, он словно рассуждал вслух, выстраивая события в хронологическом порядке.
— Я кадр за кадром мысленно прокрутил свои репортажи — даже те, что были сделаны полгода или год назад. Поначалу мои изыскания ни к чему не привели. Или масштабы личности, которую я задевал в своем расследовании, были не столь велики, или же человек был трусоват, и ему вряд ли хватило бы смелости подослать ко мне убийцу, а потом, рискуя разоблачением, оказывать воздействие на суд и прокурора. Но потом я вспомнил о деле Ллойда Баллантайна.
95 
