12 
— На… бензоколонке? Там есть продукты?
— Лиза, ну ты даешь! Как ты протянула без меня столько лет? На бензоколонках никогда не была?
— Была, но там мне заправляли полный бак и…
— Ясно. Это твоя компания?
— Уже нет.
— Это хорошо. Рыжая выдра мне не понравилась.
— Мне тоже.
— А этот, малиновый?
— Что — малиновый?
— Ну… он на тебя как-то так смотрел… так вот!
И Брюс вытаращил глаза и скосил их к носу.
Лиза прыснула.
— Это Джеймс. Он был моим… Короче, я думала, что он в меня влюблен.
— Ясно. А его на самом деле окучила эта вьющаяся тетенька.
— Брюс! Это совершенно не твое дело. Ты еще маленький.
— Да ладно тебе. Тормози, вон колонка. Лиза высунулась из окна и смотрела, как Брюс покупает мороженое. Что-то говорит продавцу, пожилому пузатому дядьке, оба смеются, и дядька треплет Брюса по голове, протягивает ему леденец на палочке…
Новые, неизведанные чувства затопили Лизу Кудроу с головой. Она, избалованная красотка Лиза, в жизни не поднявшая ничего, тяжелее вилки, сидит в дешевом «форде» и не может отвести глаз от восьмилетнего пацана. Она только что покинула гипермаркет, НЕ КУПИВ СЕБЕ НИ ОДНОЙ ВЕЩИ. Зато накупила ворох детской одежды и игрушек и испытывает от этого неподдельный восторг, предвкушает, как Брюс все это наденет…
Конечно, он не девочка и никакой радости от примерки испытывать не будет, но ему должно понравиться, обязательно должно понравиться, и если она увидит на загорелом мальчишеском личике счастливую улыбку, то и сама будет счастлива…
Брюс шлепнулся на сиденье рядом с Лизой и немедленно прислонил заиндевелое ведерко с мороженым к ее голому плечу. Лиза заорала от неожиданности, и Паршивец скромно улыбнулся.
— Я боялся, что ты впала в кому. У тебя было на редкость глупое лицо.
— Знаешь, что, Брюс…
— Не сердись, тетка. Я просто пошутил. Ты лучшая в мире тетка. Едем домой.
И они приехали домой, и Брюс побежал вперед, пока она парковала машину, а когда она вступила на песчаную дорожку, ведущую к крыльцу, окна первого этажа осветились теплым желтым светом, и это было так здорово — возвращаться в дом, на пороге которого тебя ждет восьмилетний пацан, приплясывающий от нетерпения…
— Эй! Я сейчас надорвусь. Помоги мне.
— Что это?
— Твои обновки.
— Лиза! Я же выбрал только кроссовки…
— И я немножко добавила. Пожалуйста, Брюс, примерь все прямо сейчас! Я ведь никогда ничего такого не покупала, я волнуюсь, что промахнулась с размером.
Мальчик насупился и с тяжелым вздохом кивнул.
— Ладно. Только чтоб никаких «пройдись» и «повернись». Я просто надену и сниму, ладно?
— Ладно. А я сделаю сок к мороженому.
— А ты сумеешь? Шучу, шучу.
И Брюс корчил рожи, страдальчески смотрел в небо, ковырял в носу и выворачивал носки в стороны, сопел и кряхтел, изображая недовольство примеркой, но Лиза видела, что ему нравятся все новые вещи. Оставшись напоследок в голубых широких джинсах, новых кроссовках и черной футболке с флуоресцентным рисунком, Брюс метнулся в комнату и вынес свое старое тряпье в пакете.
— Лиза, исполни мою просьбу, последнюю. Пожалуйста!
— Конечно, а в чем дело?
— Можно, мы сейчас разведем в саду костер и спалим это все?
В голосе мальчика звенело такое отчаяние, что у Лизы мурашки по спине побежали. Она понимала, что сейчас чувствует Брюс. Потертые и несуразные тряпки символизировали для него сиротскую, приютскую жизнь, одиночество и тоску, неизбывное горе маленького ребенка, оставшегося без мамы… Лиза шагнула к нему и решительно обняла. Мальчик доставал ей почти до плеча.
— Немедленно разведем костер и сожжем все до единой тряпки. Тащи из ванной трусы и носки!
— Они мокрые…
— А мы их обольем бензином!
Через четверть часа посреди лужайки перед домом пылал костер. Лиза и Брюс стащили в него толстые сухие сучья из сада, картонные коробки, а потом Лиза плеснула в разгоравшийся огонь немного бензина. Пламя взметнулось вверх. Через пять минут Брюс с мстительным удовольствием начал швырять в огонь тряпки.
Было в этом что-то языческое, и они даже исполнили нечто вроде ритуального танца вокруг огня, а потом вытащили на лужайку стулья и ели мороженое, запивая его свежевыжатым апельсиновым соком. Потом Брюс стал клевать носом и в конце концов уснул, положив голову на плечо Лизе.
12 
