очень нудно 
62 
Мне не хотелось бы заниматься самоуничижением, но в ее тоне явно сквозило: меня вообще трудно воспринимать с романтической точки зрения.
Я ничего не сказала, но про себя подумала то же самое. Неужели Пат еще не знает, что Шери имеет отвратительную привычку захватывать одеяло (я выяснила это, когда мы с ней в летнем лагере вынуждены были делить один спальный мешок на двоих — мой какой-то подлец кинул в реку), а еще никогда не возвращает книги, которые берет почитать. Вообще чудо, что такой закоренелый библиофил, как Чаз, так долго ее терпел. А я никогда не давала Шери поносить свою одежду, потому что знача — она ее не вернет ни за что на свете.
Конечно, Шери никогда не просила меня дать ей что-то поносить. Но это потому, что мой стиль для нее несколько старомоден.
И все равно.
— Разве у тебя есть какой-то определенный типаж? — Я удивленно приподняла брови. — Ты обычно била по площадям…
— Самое главное, — перебила меня Шери, — мне нравятся люди, которые умеют держать рот на замке.
— Тогда неудивительно, что вы с Чазом расстались, — огрызнулась я в тот момент, когда, пронзительно скрипя, кабина лифта остановилась на нашем этаже.
— Ха-ха, — сказала Шери и толкнула, меня локтем. — Позаботься о нем вместо меня, ладно? Не давай ему впадать в одно из тех состояний, когда он проводит целый день на диване, читая своего Хайдеггера, и вылезает на улицу только для того, чтобы купить выпивку. Обещаешь?
— Как будто меня нужно об этом просить, — ответила я. — Я люблю Чаза как брата, которого у меня никогда не было. Я позабочусь о том, чтобы Тиффани познакомила его с какой-нибудь из своих подружек-моделей. Это его взбодрит.
— Наверняка, — согласилась со мной Шери. Двери лифта закрылись, и она ушла.
Вот так-то.
И вот теперь я ке могу уснуть, потому что вновь и вновь прокручиваю в голове наш разговор.
— Эй! — Тихий, ласковый голос заставляет меня подпрыгнуть. Я поворачиваю голову. Люк проснулся и сонно смотрит на меня.
— Прости, — шепчу я. — Я тебя разбудила? — Я лежала тихо, как мышка. Разве что он проснулся от моих мыслей? Я слышала, что есть пары, настолько близкие друг другу, что могут читать мысли. «Попроси меня выйти за тебя замуж, попроси, Люк»… Но…
— Нет, — сказал он, — дело не в тебе, а в этой чертовой перекладине.
— Да, меня она тоже доконала.
— Прости, — вздыхает Люк. — Нам осталось вытерпеть еще одну ночь, потом они уедут.
— Все в порядке, — говорю я. Как он может беспокоиться о какой-то ерунде в то время, как его собственная мать крутит где-то на стороне?
Разве что он об этом и не подозревает. Я ведь ему не говорила. Как я могла? Он так счастлив, что его родители снова вместе.
И вся эта история может навсегда отвратить его от женитьбы. Что, если он решит из-за интрижки мамы, не говоря уже об уходе Шери от Чаза и о том, что его бывшая девушка сбежала с его собственным кузеном, что женщины вообще не способны быть верными?
А у нас все так хорошо, если не считать приезда его родителей. Даже присутствие Тиффани и Рауля на обеде в честь Дня благодарения не привело, как я боялась, к катастрофе, они, как могли, развлекали Чаза, который с удовольствием наблюдал за тем, как Тиффани ходит взад-вперед на высоченных каблуках и в облегающем комбинезоне. По-моему, даже Люк отвлекся от своего навязчивого: «Люди нашего возраста понятия не имеют, что такое настоящая любовь».
Возможно, на Рождество я все-таки получу долгожданный подарочек. Из тех, которые дарят в маленьких бархатных коробочках.
Кто знает…
— Знаешь, — говорит Люк, касаясь губами моих волос, — а ты актриса. То и дело убегала куда-то якобы позвонить по делу. И — бац! Я тебе уже говорил, что индейка получилась очень вкусной?
— О, — скромно отвечаю я, — спасибо.
— По-моему, ты просто хранительница очага, Лиззи Николс, — заявляет он, и его губы скользят ниже, к другим частям тела, более лакомым, чем волосы.
— О, — произношу я изменившимся голосом. — Спасибо!
Хранительница очага! Это почти предложение руки и сердца. Назвать кого-то хранительницей очага означает, что ты никогда этого человека не бросишь ради кого-то другого. Правильно?
— А ты уверена, — доносится откуда-то снизу, — что ты и Шери никогда…
Я сажусь и смотрю на него в темноте комнаты:
— Люк! Я же тебе говорила! Нет!
— Не имеет значения, — смеется Люк. — Я просто спросил. Ты же знаешь, что и Чаза это наверняка заинтересует.
62 
