Последние отзывы

  65  

Обычно туалеты в адвокатских конторах располагаются в некотором отдалении от приемной, рядом с лифтами. Чтобы туда попасть, нужно набрать код. Это сделано не для того, чтобы праздношатающиеся туристы не могли воспользоваться туалетом в фирме «Пендергаст, Лоуглинн и Флинн». Праздношатающиеся туристы вообще не могут пройти мимо охраны, если им не назначено. Мне непонятно, почему все фирмы, располагающиеся в этом здании, держат запертыми на кодовые замки все женские (да и мужские тоже, сексизм здесь не приветствуется) туалеты.

Но, как бы там ни было, секретарь в приемной «Пендергаста, Лоуглинна и Флинна» обязан сообщать код любому посетителю или адвокату другой фирмы, которые об этом попросят. Код легко запомнить — «1-2-3».

И все-таки некоторые клиенты (и адвокаты) умудряются спрашивать его по два, а то и по три раза, прежде чем запомнить. Это нас, секретарей, слегка достает, чего мы, разумеется, никогда не показываем. И все-таки меня всегда интересовало, зачем вообще нужно запирать туалеты.

Я смотрю на свое отражение в огромном зеркале над раковиной и радуюсь, что сегодняшнюю ночь наконец спала в своей собственной (вернее, принадлежащей маме Люка) постели, а не на раскладном диване. Мешки под глазами от бессонных ночей, во время которых я крутилась и ворочалась, уже начали исчезать.

Клянусь, когда я стану сертифицированным дизайнером свадебных платьев и у меня будет собственное ателье и лишние деньги я обязательно куплю себе один из раскладных диванов от Поттери Барн, в которых нет металлической палки под матрасом и на которых действительно удобно спать.

Ладно, первым делом, конечно, я куплю себе квартиру, и у меня будет место для швейной машинки, и я не буду бояться, что об нее кто-то споткнется.

И только потом куплю диван.

И мне даже не придется на нем спать, потому что в следующий раз, когда к нам приедут родители Люка, они будут ночевать в квартире его мамы, а не в моей.

Я предаюсь сладким фантазиям и вдруг что-то слышу. Сначала я думаю, что это скрипнули по кафелю мои каблуки. Но потом понимаю, что не одна в женском туалете адвокатской конторы «Пендергаст, Лоуглинн и Флинн». Дверь последней кабинки закрыта.

Я собраюсь тихонько ретироваться, но снова слышу странный звук. Он похож на писк. Или на мяуканье котенка.

Или на плач.

Я нагибаюсь, чтобы посмотреть на обувь того, кто в кабинке. Вдруг я ее знаю? И понимаю, что смотрю на ноги Джилл Хиггинс, самой знаменитой будущей невесты Нью-Йорка. На ее ногах, как всегда, ботинки «Тимберленд».

Никто, кроме Джилл Хигганс, не надевает такие ботинки, когда приходит в адвокатскую контору «Пендертаст, Лоуглинн и Флинн».

По всей видимости, она решила ненадолго отлучиться со встречи с отцом Чаза, чтобы спокойно поплакать, в туалете.

Я знаю, как сотрудница фирмы я должна спокойно выйти из туалета и сделать вид, что ничего не слышала.

Но как еще не сертифицированный дизайнер свадебных платьев и, что гораздо важнее, девушка, которая прекрасно знает, как себя чувствуют люди, которых постоянно подвергают унижениям и насмешкам (сестры всю жизнь надо мной издевались) я не в силах просто так повернуться и уйти. Особенно зная, что я могу ей помочь. Действительно могу.

Вот почему я подхожу к двери и тихонько стучу, хотя, должна признаться, сердце мое трепещет от страха, так мне не хочется терять работу.

— Хм… мисс Хигганс? — зову я ее через дверь. — Это. Лиззи, секретарша из приемной.

— О…

Никогда не слышала, чтобы в один возглас вкладывали столько эмоций. В этом «О!» было столько страха, что я сейчас побегу и всем расскажу, что невеста самого Мак-Дауэлла рыдает в туалете. А может, я сразу начну звонить в; газеты? Или дам ей пачку «Клинекса»? В этом возгласе было вес — сожаление, неловкость и даже обреченность.

— Все в порядке, — говорю я через дверь. — Я тоже иногда прихожу сюда плакать. Чуть ли не каждый день.

За дверью прыскают от смеха, но потом снова заходятся в рыданиях.

— Хотите, я вам что-нибудь принесу? — спрашиваю я. — Платок?! Или диетическую колу? — Лично на меня диетическая кола всегда действует успокаивающе. Только мне никто ее не предлагал в трудные моменты моей жизни.

— Не-е-ет, — дрожащим голосом отвечает Джилл. — Со мной все в порядке. По-моему… Я просто…

И, не договорив, она разражается безутешным плачем, всхлипывая как ребенок.

Я знаю, что такое горько плакать. Я сама так плакала. И знаю, что мне может помочь, когда я плачу так горько.

  65