18 
Ширли прекрасно понимала, что ее судьба немногим отличается сейчас от судьбы разбитой посуды, и к увольнению она сейчас стоит даже ближе, чем к желанию разрыдаться… Но в этот момент перед глазами встал призрак отца, позвякивающего ключами от виллы на Средиземном море, и этого оказалось достаточно, чтобы Ширли поднялась и отправилась разносить горячий чили. Да, она ошибается, но иногда у нее получается! И в любом случае — обратно она не вернется! Никогда!
Она благодарно потерлась о плечо Аманды и получила в ответ добродушное ворчание. Затем собрала на поднос как можно больше заказов и отправилась в зал ресторана. На ближайший столик выгрузила тарелки…
— Эй! Я вовсе не это заказывала!
— Мисс! Это наш заказ, а не этой леди.
— Я когда-нибудь дождусь своего пива, рыбка моя? Или мне уже самому сходить?
— Простите, но вы неверно дали сдачу.
— Я же сказал, лук не класть!!!
Все значки и шифры на заказах, которые она добросовестно учила и еще пять минут назад прекрасно помнила, перемешались в голове Ширли. Раньше она всегда хорошо запоминала лица, теперь же с трудом отличала даже мужчин от женщин.
Еле удерживаясь от страстного желания завизжать и убежать, Ширли набрала воздуха в грудь, нацепила на лицо сияющую улыбку и отправилась дальше, стараясь брать теперь не больше одного заказа на поднос.
Все более-менее получилось, правда, Аманда забрала себе два ее столика, а чаевые с них ссыпала Ширли в карман.
— Поздравляю, дорогуша, ты сделала это!
— Аманда… Только с твоей помощью.
— Я не собираюсь лгать и говорить, что будет легче. Не будет. Но ты попробовала. У тебя кой-что получилось. И будет получаться все лучше и лучше. Ноги будут болеть всегда, но лучше уж ноги, чем душа. Это, знаешь, не самый легкий, но зато честный способ зарабатывания денег.
— А у меня ноги не болят…
— Подожди до полуночи. Еще взвоешь от боли.
— Аманда… Ты ведь поняла, что я никогда раньше не работала официанткой?
— Дорогуша, и не одна я.
Ширли испуганно покосилась в сторону Тима, разбиравшего стопки чеков. Аманда хмыкнула.
— Не беспокойся о нем. Тимми Джи нужно привязать к пушке и зажечь фитиль — тогда он, ВОЗМОЖНО, согласится кого-нибудь уволить. Иногда я сама на этом настаиваю, потому что не могу работать рядом с ленивыми и неповоротливыми курицами, вышедшими в тираж лет двадцать назад. Они заставляют меня благодарить небеса за то, что у меня нет детей. Слушай, я встречаюсь сегодня с одним банкиром насчет дома. Можешь обслужить мой последний столик?
— Конечно.
— Это за перегородками. Наш экстра-кабинет.
— Хорошо, Аманда.
Ширли посмотрела на имя клиента… Брэнд Мэрфи. Сердце стукнуло — и остановилось.
Ширли в панике огляделась по сторонам. Тим и повара наслаждались неожиданным затишьем. Перед Брэндом Мэрфи стоял пустой бокал, а сам он внимательно просматривал какие-то документы и явно никуда не спешил.
У нее нет шансов. Брэнд Мэрфи постоянно бывает в ресторане, и если он ее еще не узнал, то узнает позднее. В любом случае ее тайна будет раскрыта. Лгать она не собирается, оправдываться ей не в чем, но работа ее, видимо, на этом и закончится. Даже Тим, с его нелюбовью к увольнениям, не сможет удержаться. И тогда все придется начинать сначала.
Она подошла к его столику почти спокойно.
— Хочу отлучиться на время, вот, пришла спросить, не принести ли вам чего-нибудь?
Он поднял голову и окинул ее с головы до ног крайне откровенным взглядом.
— Отлучиться? Начинающая официантка из бара так не разговаривает. Кто вы?
Началось! Ширли инстинктивно заслонилась блокнотом, сложив руки на груди.
— Простите?
— И что вы сделаете?
— Я… э… в каком…
— Что вы сделаете для того, чтобы я вас простил? Ох, Господи, да я просто хочу с вами познакомиться. Меня зовут Брэнд Мэрфи.
— О, я знаю.
— Мы знакомы?
— Нет-нет, просто вчера Аманда мне рассказала, кто вы.
— Так кто же вы?
— Ширли Стенхоуп.
— Это так плохо, да? Из вас клещами пришлось вытягивать имя. Как зуб тянуть.
— Значит, заслужили…
Это она пробормотала под нос, не в силах справиться с раздражением и страхом, но рыжий расслышал.
— Что?!
И он оказался на ногах так быстро, что она попятилась от неожиданности.
— Что вы сказали? Ненавижу, когда люди бурчат себе под нос то, что не решаются сказать вслух.
18 
