очень нудно 
44 
— Потому что, мой дорогой Кэмерон, вам известно, как люди любят болтать. Мгновенно появится множество слухов о том, почему вы подарили мне это ожерелье.
— А почему кто-то должен знать, что я подарил его тебе?
— Потому что вы не очень осторожны, — сдерживая смех, пояснила Эйнсли.
— Плевать на осторожность! Это пустая трата времени.
— Вы так считаете? Это потому, что вы очень богаты, к тому же — мужчина. Вы можете многое себе позволить, а я должна быть добропорядочной женщиной и соблюдать правила.
«Хотя эти правила и раздражают», — добавила про себя Эйнсли.
— За выполнение трудной работы королева должна платить тебе намного больше, чем платит. Ты стоишь намного дороже, чем она думает.
— Вы мне льстите, — пожала плечами Эйнсли, — и поверьте, мне это нравится, но я должна проявлять осторожность. — Она вновь коснулась ожерелья. — Любой, кто узнает, что вы купили мне его, решит, что я ваша любовница. Филлида уже так и думает.
Кэмерон наклонился к ней и, поставив руки на край бильярдного стола, словно бы заключил ее в клетку.
— Тогда и вправду стань моей любовницей, Эйнсли.
Эйнсли задохнулась, почувствовав на своих губах его дыхание. Поцелуй был горячим, как клеймо.
— Я так много мог бы тебе дать, — прошептал Кэмерон. — Я хочу многое дать тебе. Разве это так плохо?
Плохо? Эйнсли уцепилась за края бильярдного стола, стараясь удержать равновесие. Нет, в том, чтобы стать любовницей такого мужчины, нет ничего плохого. Она будет лежать в его постели — или где он предпочтет, — пока он будет расстегивать ее платье и покрывать легкими поцелуями ее тело. Отдаться Кэмерону — сродни дикой пьянящей свободе, когда ты задыхаешься от счастья.
Это человек, который берет все, что хочет, его женщины трогательно благодарны за внимание и не возражают против украшений, которые прилагаются к этому. Но леди, с которыми обычно встречается Кэмерон, это — куртизанки, веселые вдовушки и те, репутация которых была испорчена задолго до того, как они встретились с ним. Им нечего терять, а Эйнсли есть что. «Но разве такое падение не было бы божественным?» — пронеслось у нее в голове.
Когда-то она уже поддалась на умелые прикосновения соблазнителя. Она балансировала тогда на грани полного краха, боясь признаться в своих грехах брату, который был для нее всем, и помнит недоумение, изумление, сострадание в его глазах, когда наконец собралась с духом и рассказала ему, и испуганный вздох его добродетельной жены Роны.
И тогда Патрик, вместо того чтобы вышвырнуть Эйнсли на улицу, что вполне мог бы сделать, стал действовать скрытно и быстро, чтобы спасти ее. Только вмешательство его и Роны и доброта Джона Дугласа не позволили обществу узнать о ее позоре. Патрик, Рона и Джон скрыли то, что она натворила, и она обязана этим людям всем.
— Милорд…
— Меня зовут Кэмерон.
— Кэмерон, — Эйнсли закрыла глаза и вздохнула для храбрости, — я хочу… я очень хочу стать твоей любовницей. Но не могу, — с трудом и с большим сожалением произнесла она.
— Но почему нет, черт возьми? Ты живешь как служанка и одеваешься как старуха. Мы поедем с тобой в Париж, если тебя волнует, что станут болтать люди в Лондоне. Ты сама будешь одеваться, как королева, вместо того чтобы прислуживать ей. Я обвешаю тебя украшениями, по сравнению с которыми это ожерелье — простая безделушка.
Эйнсли живо представила себя в атласных платьях, цвета которых для нее выбрали Изабелла с Кэмероном, шею украшают многочисленные бриллианты, в ушах сверкают рубины.
— А сапфиры там будут? — задумчиво спросила она. — Они прекрасно подошли бы к тем голубым платьям.
— Там будет все, что ты захочешь. — Улыбка Кэмерона вызвала у нее слабость в руках и ногах. — Каждый день — новые платья и украшения к ним. Отличный экипаж для прогулок, запряженный лучшими лошадями. Я знаю во Франции человека, который разводит изумительных упряжных лошадей. Ты сможешь выбрать тех, что тебе понравятся.
Ну конечно, он подарит Эйнсли лучших лошадей. Ведь лошади для него все равно что бриллианты для большинства женщин. Благородные, прекрасные, которых стоит поискать.
— В тебе есть страсть, Эйнсли Дуглас. Выпусти ее на волю, не бойся.
Ей так хочется этого. И она может это получить. Ее обнимают крепкие руки Кэмерона, его ярко выраженное мужское начало пробуждает в ней женщину. У нее никогда не было такого, как он, — сильного мужчины, который возбуждает ее, всего лишь прошептав ее имя.
44 
