очень нудно 
30 
И кому как не ему было знать, что она должна чувствовать. Ведь в течение первого года их совместной жизни она не раз доказывала свое превосходство над ним и в управлении кораблем, и во владений шпагой. И не только над ним, но и над многими другими, в том числе и над пресловутым Жано Лафиттом. Ее приводило в ярость то, что она не может принять участие в войне с англичанами, хотя и обладает всеми необходимыми для этого качествами. Увы, общество не признавало за женщинам права участвовать в войнах. Возможно, женщины никогда не обретут той свободы, какой они заслуживали. И Кэтлин стремилась порвать путы, делавшие ее пленницей дома и детей.
Рид прекрасно понимал и настроение, и желание Кэтлин, но никак не мог позволить ей ехать вместе с ним. Вдруг ее ранят или убьют; он же никогда нет простит себе, что подверг ее такой опасности. В то же время, если что-то случится с ним самим, будет кому позаботиться о детях. Рид не собирался уступать в этом вопросе. Кэтлин нужно смириться. Он надеялся что она сумеет обуздать свой взрывчатый темперамент и прислушается к голосу разума. Ему была ненавистна мысль о предстоящей разлуке, и он не хотел чтобы их вынужденное расставание было вдобавок омрачено взаимными упреками и обидами.
На следующий вечер он взял дело в свои руки Кэтлин не стала засиживаться за ужином, а, извинившись, встала из-за стола с намерением удалиться в свою комнату. Она обнаружила, что Рид перешел в наступление, при попытке закрыть дверь спальни: все замки на дверях в их личных апартаментах были сняты,
От злости она почти лишилась дара речи, хотя сумела все-таки пробормотать про себя несколько сочных эпитетов в адрес мужа. Вне себя от ярости она подошла к комоду, вытащила первую попавшуюся под руки ночную сорочку, затем промаршировала к кровати и, стащив с нее простыни и подушку, отправилась к двери.
В своем гневе, да к тому же с ворохом постельных принадлежностей в руках она не видела ничего вокруг, так что Рида заметила только наткнувшись на него. Кэтлин яростно уставилась на мужа, стоявшего в дверях со скрещенными на груди руками и довольной ухмылкой на лице.
И куда это ты, интересно знать, направляешься? насмешливо спросил он.
По-моему, это должно быть ясно даже такому тупоголовому человеку, как ты, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Я собираюсь найти место, где могла бы лечь спать одна. — Она хотела было пройти мимо, но он преградил ей путь.
Иронично приподняв одну бровь, он медленно покачал головой.
— Ну нет, моя очаровательная маленькая злючка. Ты останешься здесь, и мы раз и навсегда во всем разберемся. — Жесткий тон и грозный взгляд голубых глаз противоречили игравшей на губах улыбке.
Любой, кто хорошо знал Рида, сразу же насторожился бы, но Кэтлин была слишком поглощена собственными эмоциями и не обратила внимания на эти признаки надвигающейся бури.
— Уйди с дороги, клоун проклятый! Мне не о чем с тобой разговаривать. — Она ударила по руке, преграждавшей ей путь.
Он отвел руку, но не для того, чтобы дать ей пройти. Железной хваткой он сжал ей запястье и, легко втащив назад в спальню, толкнул на кровать. Простыни выпали у нее из рук и накрыли ее с головой. Прежде чем Кэтлин успела выбраться из-под простыней, Рид навис над ней.
— Не хочешь разговаривать, что ж, тем лучше. Можешь для разнообразия посидеть и послушать, что я скажу, — произнес он тихо, но твердо.
Кэтлин открыла было рот, собираясь огрызнуться, но тут же его закрыла, увидев потемневший взгляд мужа.
Рид коротко, безрадостно усмехнулся:
— Вот так-то лучше, Кэтлин.
Одно то, что Рид назвал ее полным именем, показывало, насколько он рассержен. Его взгляд словно пригвождал ее к месту.
И заговорил он решительным тоном, четко выговаривая каждое слово:
— Последние два дня ты сама в себе разжигала злость по поводу ситуации, изменить которую бессильны и ты и я. Факты таковы: через два дня я ухожу в море на «Кэт-Энн». Я буду, не щадя себя, сражаться с англичанами. А ты, моя премудрая жена, останешься здесь и будешь выполнять свои обязанности по отношению ко мне, к детям и Чимере. Больше мы к этому вопросу возвращаться не будем.
Кэтлин смотрела на него, внутренне кипя от гнева, а он спокойно продолжал:
— В эти два дня, оставшиеся до моего отъезда, ты прекратив свой бунт, будешь вести себя как положено хозяйке этого дома. Ты будешь выполнять свои супружеские обязанности покорно и с радостью, а иначе я изобью тебя до синяков.
30 
