Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
77 
Жан с возбужденно блестевшими глазами повернулся к Кэтлин:
— Ну как, ma petite piratess[7], будем удирать или примем бой?
— Ни за что я не стану удирать от английских псов, если есть хоть малейший шанс одержать над ними верх. Мы примем бой, мой капитан.
И они приняли бой. На сей раз Жан страховал Кэтлин сзади. Вдвоем они посеяли панику в рядах противника. Возбуждение битвы горячило кровь Кэтлин, ее шпага вспыхивала на солнце, нанося удар за ударом. Глаза блестели, как драгоценные камни, а грудной смех аккомпанировал звону стали. Каждая победа вливала в нее новые силы, и рука не уставала от тяжести шпаги. Кэтлин была в ударе в тот день. Движения ее были ловкими и грациозными, шпага стала как бы продолжением ее руки, мгновенно выполняя посылаемые мозгом команды. Она видела удивление на лицах своих противников, обнаруживавших, что перед ними женщина, ощущала их нежелание поднимать против нее шпагу, но ее клинок очень быстро убеждал их, что на карту поставлена их жизнь.
Они понимали, что это хрупкое на вид существо владеет шпагой не хуже мужчины и не колеблясь вонзает ее в человеческую плоть. Некоторые отпускали грубые замечания, но Кэтлин не попадалась на эту удочку. Смерив их презрительным взглядом, она мгновенно переходила в наступление, сопровождая свою пиратку звонким смехом. Она получала наслаждение от битвы. Среди ее противников попадались и такие, кто мало чем уступал ей в мастерстве, но это лишь помогало ей не утратить бдительности и быстроты реакций. Они с Жаном являли собой великолепное зрелище. Мастерство их было непревзойденным, и их победы вдохновляли остальных членов команды.
Изабел, которую Доминик ни на секунду не выпускал из виду, с каждым новым ударом обретала уверенность в собственных силах и показывала пример замечательного фехтовального мастерства. Ее мужество и дерзость компенсировали незнание наиболее сложных приемов, движения и реакции были молниеносными. Доминика просто распирало от гордости, пока он сражался рядом с этим проворным эльфом, укравшим его сердце.
К концу боя им удалось захватить оба судна, хотя одно получило сильные повреждения и не годилось для дальнейшего использования. Только трое из их людей были ранены, да и то не слишком серьезно. Одержанную победу следовало непременно отпраздновать.
ГЛАВА 13
После этого, закончившегося их полной победой боя, Кэтлин с Жаном направили свои корабли на Гранд-Тер. Там они пересели в лодки и поплыли в Новый Орлеан.
Кэтлин и Изабел посчитали, что для подобного путешествия им лучше надеть платья. В самом деле, не ходить же по улицам Нового Орлеана в их морской экипировке. Впервые за много месяцев Кэтлин пожалела, что должна носить траур — с собой у нее было только два черных платья. Убедив себя, что вдовий наряд не к лицу дерзкой пиратке, она решила, что купит два новых платья в одном из роскошных магазинов прославленного города.
Единственным, что омрачало их путешествие, было Решение Пьера поехать с ними якобы для того, чтобы повидать жену и детей. Он и вправду навестил свою семью, но при этом слишком часто увязывался повсюду за ними, главным образом ради того — была уверена Кэтлин, — чтобы досадить ей. При братьях бывал неизменно любезен, но при каждом удобном случае отпускал в ее адрес ядовитые замечания, и Кэтлин чувствовала, что за его лживой улыбкой клокочет ненависть. В такие минуты Кэтлин черпала утешение в прикосновении к кинжалу, надежно укрепленному у бедра под юбкой.
Жан, похоже, знал в Новом Орлеане всех, и все знали его.
Большинство французов и креолов обожали его так же как и кое-кто из американцев, но были и такие' в их числе губернатор Клэборн, кто не доверял Жану и во всеуслышание чернил его. Во время прогулок по городу Кэтлин сама убедилась в неприязни губернатора. Почти на каждом углу висели объявления о людях, разыскиваемых властями. Губернатор обещал награду в пятьсот долларов за поимку и арест Жана Лафита.
Мгновенно встревожившись, Кэтлин обратилась к Жану:
— Жан, мы должны вернуться на Гранд-Тер — Она положила ладонь ему на руку. — Я бы ни за что не поехала, если бы знала, какой опасности ты себя подвергаешь. Тебя же в любой момент могут арестовать.
Будь Жан действительно в опасности, в этот момент ему было бы наплевать на это. Он готов был заплатить эту цену за то, чтобы узнать, что Кэтлин беспокоится за него, почувствовать прикосновение тонких пальцев к своей руке. Ладонью он накрыл руку Кэтлин. Прикосновение ее пальцев, казалось, жгло его через рубашку, заставляя кровь быстрее бежать по жилам.
77 
