очень нудно 
38 
– Лёля, позволь представить тебя моей сестре. Оризинда, это Лёля, дочь господина Филанрека из западного королевства. Она гостит в нашем поместье.
– Филанрек? Да, кажется, помню, – протянула девица. – Очень рада познакомиться, Лёля. И надолго в наши края? – Говорит вроде бы дружелюбно, но ее прищур категорически не нравится.
– На пару месяцев, – отозвался Орис. – Пока отец Лёли не уладит кое-какие дела.
Интуиция подсказала – Оризинда ни единому слову не верит. Я, хоть и знаю графа без году неделю, тоже не поверила бы. Сомнительно, что такая шишка, как Орис, будет возиться с дочерью не пойми какого господина Филанрека.
– В поместье, сама знаешь, скучновато, – спокойно продолжал эльф, – поэтому решили прогуляться по столице.
Ого, вот куда нас занесло! А я-то думала…
– О, отличное решение, – усмехнулась девица. Отодвинулась, освобождая проход.
Мой провожатый кивнул, одарил сестру сдержанной улыбкой и потащил прочь. Мы миновали холл, чуть более скромный, нежели в поместье. Встреченный слуга вытаращился на Ориса, после согнулся в нижайшем поклоне. Он же поспешил вперед, намереваясь открыть для нас двери.
Голос Оризинды настиг на пороге.
– Орис! – Граф обернулся. Медленно, нехотя. – Орис, объясни, пожалуйста, почему на твоей гостье мое платье?
Я чуть не упала. Вот же ж!
– Экипаж госпожи Лёли перевернулся на подъезде к нашему имению, – не моргнув, соврал эльф. – Сундук с платьями упал в грязь. И пока Берта пытается вернуть одежде достойный вид, я распорядился подобрать что-нибудь из твоего.
– А… – протянула Оризинда. – Ясно.
Кажется, девица хотела что-то добавить, но граф вылетел из дома как пробка из бутылки шампанского. Заодно и меня выволок. Догонять или кричать вслед Оризинда не стала.
Столица королевства Севера впечатлила, но не сильно. В нашем мире таких городов пруд пруди, считай, вся старая Европа.
Гордые каменные особняки с черепичными крышами, каждый огорожен низким кованым забором. Перед фасадами небольшие полоски газонов и цветников. Улицы извилистые и довольно узкие, зато вымощены ровным, похожим на плитку камнем. Впрочем, это неважно – в эльфийских «пуантах» как в кроссовках, даже на выщербленной брусчатке ноги не поломаешь.
Редкие прохожие, по большей части слуги, приветствовали нас поклонами. Я попыталась кивнуть в ответ, тут же услышала легкое шипение графа.
– Сейчас ты – благородная эльфийка, так что веди себя пристойно!
Он еще и руку сжал, до хруста.
Интересно, а что будет, если взбрыкну? Задушит?
Я догадывалась, зачем Орису этот маскарад, и вопросов не задавала, но обида прогрызала до костей. Он еще ответит за унижения. Не знаю как, но заставлю эльфийского интригана обливаться слезами и рвать на себе волосы! И Шердому отомщу. И Грегору с Антуаном. Ненавижу эльфов! Ненавижу!
Улица неожиданно кончилась, и мы оказались на просторной площади. Кроме небольшого фонтана, водруженного в центре изумрудного газона, тут обнаружился с десяток магазинчиков, два кафе и стоянка местного «такси». К ней-то мы и направились.
Завидев Ориса, кучер ближайшей к нам коляски вытянулся по струнке, залепетал приветствие. Зато лошадь осталась спокойна, как ледяная скульптура, – хоть кто-то не лебезит перед черноглазым.
– На нижний рынок, – скомандовал благородный эльф.
Повинуясь молчаливому приказу графа, водрузила свою красоту на мягкий диванчик. Он уселся рядом, опять схватил за руку. Прикосновение оказалось до того неприятным, что я не выдержала, прошипела:
– Может, еще наручниками к себе прикуете?
– Чем-чем? – приподнял брови эльф. В глазах мелькнуло удивление.
– Кандалами, – тем же тоном пояснила я.
Кривоватая усмешка графа не сулила ничего хорошего, но молчать я уже не могла. Едва коляска тронулась, повернулась к эльфу и прошептала:
– Отпустите! Я при всем желании не смогу удрать!
– Тебя это печалит? – так же тихо спросил он.
Печалит? Нет. Бесит. Но еще сильней бесит другое…
– Почему вы не предупредили, что платье принадлежит Оризинде?
Ох, если бы умела убивать взглядом, он бы уже раз пятьсот умер!
Брови Ориса взлетели на середину лба, рот растянулся в очередной гаденькой улыбочке. На меня смотрели, как на говорящую мартышку, разве что «браво» и «бис» не кричали.
38 
