6 
– Ага. Ключи от машины дай.
– Зачем? – возмутилась она.
– Тебе нельзя за руль. В таком состоянии…
Машка насупилась, ладошки сжались в кулачки, слезы высохли.
– Лёлечка, прости, но ты водишь, как пьяная мартышка.
– Пусть. Но лучше пьяная… спокойный чайник, чем Шумахер в истерике.
Я требовательно протянула ладонь, а когда колебания Машки достигли предела, сощурилась и повторила строго:
– Ключи дай.
Подруга запустила дрожащую руку в сумочку, выудила брелок и протянула мне.
– Подождите.
Даже не оборачиваясь, распознала Грегора. Этот голос забуду нескоро – слишком глупая, слишком унизительная шутка. Он приблизился неспешно: спина прямая, подбородок вздернут, острые кончики ушей вызывающе торчат из каштановой шевелюры.
– Я хочу извиниться, – проговорил он. – За то, что самками назвал…
Я взяла на себя смелость ответить за обеих:
– Гриша, оставь извинения при себе.
– Я не Гриша, – потупившись, отозвался «эльф», – меня действительно Грегором зовут.
– Все! Хорошего понемножку. Не прошло и полчаса, а ваш балаган уже утомил.
«Хонда» задорно подмигнула фарами, с громким щелчком разблокировала двери. Машка замерла в нерешительности, переводя хмурый взгляд с меня на эльфа и обратно.
Грегор перехватил мою руку, осторожно сжал пальцы и прошептал настойчиво:
– Лёлечка, прошу вас, не уезжайте.
Взгляд черного венценосца пристальный и до того теплый, что у меня даже спина вспотела. Но я решительно мотнула головой, стряхнула прикосновение ушастого ловеласа и потопала к водительской двери.
Машка присела на пассажирское кресло так, будто это окрашенная скамейка, и начала сосредоточенно поправлять складки на платье. Затем извлекла из сумочки зеркало и расческу, принялась укладывать растрепавшиеся локоны.
Я не выдержала:
– Что ты делаешь?
– Да так…
На мордашке подруги не осталось даже намека на недавние слезы. В ее глазах появился хитрый блеск, на щеках заиграл здоровый румянец. Машка выудила из косметички помаду, сложила губки бантиком, но прежде чем коснуться розовым краешком губ, заявила:
– Ты заводи, заводи. По дороге можем зарулить в какую-нибудь кафешечку…
– Маша… по какому поводу такой тон?
– Какой такой?
Подруга небрежно пожала плечами и начала старательно красить губы. И все-таки не выдержала:
– Грегор не отходит от машины!
– Вижу, – фыркнула я.
– Он на тебя запал, – заговорчески прошептала Машка.
– И что?
– Как что! Лёлечка, он ведь принц! Настоящий! Эльфийский! Род Севергов – один из самых древних, самых уважаемых в мире! Грегор – единственный законный наследник королевства Севера, а еще он может претендовать на императорский трон, может встать над всеми пятью королевствами. Хотя нет, – протянула она, – императорство ему не светит… Антуан достойней…
– Хватит!
Я наконец-то смогла воткнуть ключи в замок зажигания, но «хонда» заводиться отказалась. Захрипела, затряслась, несколько раз фыркнула… Мои потуги прервало задорное хихиканье Машки, она едва удерживалась от аплодисментов.
– Это знак! Нам стоит остаться здесь! – прозвенела подруга.
– В гробу я видела такие знаки.
Я выдохнула, сосредоточилась и все-таки завела машину. С места тронулись рывком, описали широкий круг по поляне, но едва приблизились к неприметной арке выезда, «хонда» содрогнулась. Вокруг резко потемнело, с неба обрушился водопад. Дождь едва не разбил лобовое стекло, мощным потоком ударил в крышу, так, что даже собственную макушку на всякий случай потрогала – вдруг вода просочилась.
А Машка возликовала:
– Все, Лёлечка, приехали! В такую погоду даже папочкин водитель с управлением не справится.
Я в ужасе озиралась по сторонам и даже начала сомневаться в собственной нормальности. Всего минуту назад небо было чистым и высоким, а теперь прижалось к земле черной уродливой тушей и плачет, плачет…
– Так не бывает, – прошептала я и с надеждой глянула на Машку.
Но подруга даже не подумала успокоить или посочувствовать – она беззаботно поправляла макияж и мурлыкала под нос какую-то песенку.
6 
